— Да, сэр.

— Скачи обратно в город. Вечером вернешься в экипаже с Элайджей, часиков в шесть. Но для начала свяжи этому юноше руки за спиной и разрежь веревку на ногах.

Джозеф выполнил приказ хозяина, и, как мне показалось, испытал злорадное удовольствие, завязав мне руки как можно крепче. Когда он ушел, Иверсен дулом пистолета подтолкнул меня в сторону кухни.

— Ну? Что вы хотели мне сказать?

— Я многого не понимаю в произошедшем, — сказал я, когда мы очутились внутри, а мои глаза бегали взад-вперед в поисках потенциального оружия. — На самом деле мне порой кажется, что я вообще ничего не понимаю. Однако я знаю достаточно, чтобы недоумевать, — а обязательно ли нам быть противниками?

Иверсен улыбнулся.

— Смелое суждение.

— Если все дело в деньгах…

— Природа щедро вас наградила, мистер Шилд, но не думаю, что среди прочих наград было и богатое наследство.

— Полагаю, я знаю человека, который щедро заплатит за сведения, если это будут те сведения, которые он хочет услышать.

— Коротышка янки и его ручной негр? — гласные стали глуше и четче. — Нет, не пойдет. — Иверсен вернулся к культурному слогу: — Мы, сударь, слишком далеко зашли. Коней на переправе не меняют, если есть выбор. — Он махнул пистолетом в сторону открытой крышки люка. — Я бы хотел, чтобы вы на некоторое время вернулись в подвал.

У меня не оставалось выбора, кроме как подчиниться. Когда Иверсен запер меня в темноте, я вяло попытался освободиться, но Джозеф хорошо потрудился. Не знаю, сколько я сидел на нижней ступеньке лестницы, мысленно перебирая разные аргументы, которые мог бы высказать Иверсену, но только для того, чтобы отбросить их все до последнего. Над моей головой Иверсен ходил туда-сюда и даже спел несколько строк из сентиментальной баллады. Пару раз мне показалось, что я слышу стук копыт, но непонятно, удаляется он или приближается, минует ферму или, наоборот, останавливается.

Наконец над головой снова раздались шаги, а за ними скрежет металла и стук люка.

— Мистер Шилд? Мистер Ши-и-илд! — позвал Иверсен. — Пожалуйста, отзовитесь.

— Я вас слышу.

— Можете медленно подняться, я отодвинул засов. Но никаких резких движений, пожалуйста.

Я вылез, щурясь, как крот, и оказался в кухне, залитой солнечным светом. Иверсен ждал меня на безопасном расстоянии от люка. Он велел мне повернуться спиной, дабы изучить целостность веревки на запястьях, а потом через кухню провел меня в коридор, а оттуда в гостиную, обставленную по деревенской моде прошлого века. Лучи солнца не проникали сюда, поскольку дверь была закрыта, занавески задернуты и ставни заперты. Большую часть одной из стен занимала огромная печь с медной заслонкой, за которой потрескивали поленья. Единственным источником света были полдюжины свечей.