– Значит, именно тогда ты стала стараться, чтобы все выглядело так, будто Элли все это делает специально? Словно она обладает какой-то властью над людьми?

Мэри смеется.

– Да, хотя никогда не думала, что это сработает. – Она показывает налево. – Здесь поверните. С пауками классно получилось. Я знала, что у Гилберт фобия – я видела, как она однажды стала сама не своя в столовой, поэтому я убедила Элли, что будет неплохо подготовить доклад о нетипичном домашнем питомце. Говорила ей, что таким образом она выделится, и все увидят, как она напряженно трудилась. А она именно этого и хотела, бедная Элли. – Мэри ухмыляется, а мне никогда в жизни так не хотелось никому врезать. – Она очень сильно старалась встроиться.

– Значит, ты с самого начала планировала подложить пауков в письменный стол Ханны?

– Угу. Вначале я сама их ловила, как раз, когда Элли начала работать над заданием. Я считала, что у меня есть пара недель. Но маленькие негодники все время убегали – или убегали, или пожирали друг друга. За раз у меня бывало только по десять штук, а я знала, что этого недостаточно. Тогда я стала искать в Реддите [24] и нашла парня, который ими торгует. В наше время появилось столько психов. Я перевела деньги с маминого счета PayPal – она так занята, что даже не замечает, когда исчезают деньги. Я так и не спросила у него, что он делает, чтобы они не пожирали друг друга. – Мэри выглядит задумчивой. – Жаль, что не спросила. Я заказала пятьдесят штук, затем еще добавила в следующий день. В ящик письменного стола я в результате высыпала около семидесяти. Некоторые к тому времени уже померли, но это не имело особого значения. Гилберт все равно испугалась. Дети из класса говорили, что там были тысячи. – Она усмехается. – И Гилберт явно подумала, что это дело рук Элли.

– А то, что случилось с Томом Харрисом? Это тоже твоих рук дело?

Мэри нетерпеливо пыхтит.

– Это все я. Разве вы еще не поняли? Но не я обвиняла Элли. Я никогда не пыталась свалить на нее вину. И в этом-то и заключается вся прелесть! Мне никогда не приходилось прилагать усилий, чтобы обустроить все таким образом, будто это виновата она. Люди автоматически предполагали, что это ее рук дело. Даже когда она ну никак не могла сделать то, что происходило. Например, когда отключился свет, она сидела в том помещении с кучей свидетелей вокруг. Мне просто страшно повезло – дьявольская удача! – что они не раздвинули шторы. Мне самой было до них не добраться. – Она опять становится задумчивой. – Я не думала, что так сильно ударила Наоми, не знаю, как так получилось. О… – Она щелкает пальцами, словно в эту секунду что-то вспомнила. – Я соврала насчет попыток подставить Элли, я совсем забыла. Я бросила ножницы ей в рюкзак – те, которыми я обрезала волосы Наоми. И тут получается самый интересный момент. Она от них избавилась. Понимаете: не только взрослые верили, что Элли может творить такие вещи, – я заставила ее саму в это поверить. Мы даже проводили эксперимент – вы же нашли пакет с банками и другим барахлом у меня в комнате. Несколько кусков лески, привязанных к банкам, – и даже такая умная девочка, как Элли, думает, что обладает силой мысли, позволяющей сбрасывать банки. Наверное, вы как психолог находите это очень любопытным, правда? Потрясающе получилось!