1

На экране высветилось: «номер неизвестен», что обычно обозначало спам, но я был не прочь поговорить, так что нажал «ответить».

– Алло.

– Папа?

Я подскочил, ударившись коленями о кухонный стол, расплескал кофе.

– Мэгги? Ты?!

Ответа я не разобрал. Плохо было слышно, в трубке шуршало и потрескивало, будто голос вот-вот пропадет.

– Погоди, милая, я тебя почти не слышу.

С кухни у меня разговаривать – хуже некуда. Сигнал – одна-две палки. Я вынес телефон в гостиную и споткнулся о доски, которые подравнивал, полировал и красил. Обычное дело, если столярничаешь, чтобы убить время по ночам, вечно выходит кофейный столик. Только я никак не мог собраться и закончить, так что по всему ковру валялись инструменты и опилки.

Я проскакал через этот развал и кинулся в коридор перед детской спальней Мэгги. Из ее крохотного окошка виднелись наш задний двор и старая Лакаваннская железнодорожная линия[1], – когда я прислонился к стеклу, сигнал показал три палки.

– Мэгги? Так лучше?

– Алло!

Все равно казалось, будто до нее миллион миль. Будто из-за океана звонит. Или из хижины в глухом лесу. Или из кузова старой машины, забытой в подземном гараже.

– Папа, ты меня слышишь?

– С тобой ничего не случилось?

– Пап, алло! Ты слушаешь?

Я притиснул телефон к уху и гаркнул:

– Да! Где ты? Тебе нужна помощь?

И линия заглохла.

«Разговор прерван».