А теперь послушайте, что творится!

– До свадьбы три месяца, – сказала мне Мэгги. – Двадцать третье июля. Понимаю, что звоню в последнюю минуту, но…

– Я приеду, – проговорил я надтреснутым голосом, потому что расплакался. – Конечно же я приеду.

– Хорошо, отлично. Потому что мы завтра рассылаем приглашения, а мне… я решила сперва позвонить.

И тут разговор застопорился. Мэгги как будто ждала от меня каких-то слов, а у меня горло перехватило. Я кулаком ударил себя по груди – три раза подряд хорошенько врезал, чтобы не расхныкаться.

«Брось, Фрэнки, соберись. Что ты как младенец!»

– Пап? Ты здесь?

– Расскажи мне про Эйдана, – попросил я. – Про будущего зятя. Ты где с ним познакомилась?

– На костюмированной вечеринке. Еще на Хеллоуин. Я оделась Пэм из «Офис»[2], Эйдан – Джимом. Он как вошел, нас сразу поставили вместе. Мы стали разыгрывать сценки, он все время попадал прямо в точку…

Мне трудно было уследить за рассказом, потому что я пытался подсчитать.

– Вы познакомились на этот Хеллоуин? Полгода назад?

– А кажется, знакомы целую вечность! Он прямо мысли мои читает. Телепатия какая-то. У вас с мамой так бывало?

– Пожалуй, бывало. Когда мы только познакомились.

А потом, когда стали старше и умнее, сообразили, что это просто юношеские бредни. Об этом я не стал говорить. Приятно было слышать Мэгги такой счастливой – не голос, а сладостная музыка надежд и упований.

– А чем твой Эйдан зарабатывает на жизнь?

– Красит.

– Он в профсоюзе?

– Нет, он не маляр. Художник.

Я твердо решил во всем ее поддерживать, но этот мяч пропустил.

– Он картинами зарабатывает на жизнь?