– Нож повредил кишечник, – сказал врач.

Я смотрел на его изрядно отросшую щетину, шевелящиеся губы.

– Мы сразу сделали операцию, удалили проникшее в брюшную полость содержимое кишечника, зашили его, но, как и предполагалось, оказались повреждены кровеносные сосуды на спине. Здесь операционное вмешательство ничего не дало бы. Случилось то, чего мы боялись, – внутреннее кровоизлияние, породившее перитонит.

– Да-да, – поддакнул я. Голос мой раздавался словно за много километров от больничного коридора.

– Мы рассмотрели возможность повторной операции, но пациентка была так слаба… знаете, есть классификация физического состояния… она находилась на четвертой стадии… она не перенесла бы операции.

Низко опустив голову, я попрощался с врачом. Миновав коридор, добрался до лифта, прошел еще по одному коридору к выходу. Спустился по отлогому дугообразному пандусу. Присел на бордюр цветочной клумбы и увидел парня, дымившего сигаретой. Лицо его в профиль было мне знакомо. Человек, которого я принимал за себя. Сюдзи Масико.

Я сделал несколько шагов, он заметил меня и быстро сунул руку в карман. Я равнодушно посмотрел на него, и парень протянул мне белый конверт.

– Зачем? – Этот вопрос прозвучал у меня в голове, но произнес ли я эти слова вслух, вспомнить не могу. – Мне ничего от тебя не надо, – все-таки выдавил я, чувствуя, как во мне потихоньку оживает гнев.

Проходя мимо него, совсем близко, я опустил руку в карман и, нащупав лежавшую там пачку денег – те самые триста тысяч, – швырнул ее в лицо Масико. Она ударила его в висок, и десятитысячные купюры взлетели в воздух, раздуваемые легким ветерком. Масико не шелохнулся. Потом почему-то криво усмехнулся и слегка пожал плечами.

Я зашагал по тротуару к станции. В ранний час прохожих почти не было. И тут я увидел знакомую личность. Навстречу, покачивая толстым животом, шел Гэнъитиро Ихара. Я опустил глаза.

Узнал он меня? Похоже, нет. Нервно-торопливым шагом Ихара прошел мимо. Наше первое свидание на дамбе состоялось глубокой ночью. Он и лица моего как следует не разглядел.

34

34

Возвращаться одному в опустевшую квартиру не хотелось, и я, сам того не заметив, сошел на станции «Цунасима».

Солнце уже поднялось. Смешавшись с утренней толпой пассажиров, я прошел через турникет. Я так измучился, что ноги подкашивались, но о сне и подумать не мог. Даже в голову не приходило как-то передохнуть.

Поднявшись по длинной мрачной лестнице, я постучал в простую замызганную дверь. Один раз я уже стучался в эту дверь, и человек, которого я встретил за ней, помог мне.