– Он никак не намекнул вам, почему вдруг так расстроился?

– Он говорил не слишком связно, и, по правде сказать, мне не очень хотелось знать. То есть я свой долг выполнил, предоставил ему жильё. Он много говорил о предательстве. Как я и сказал, это граничило с паранойей.

– То, что вы параноик, не значит, что за вами не следят. – Вера оскалила зубы. Никто больше не улыбнулся. Она наблюдала за тем, как Ливви разливает чай по голубым чашкам. – Вы можете оставить мой в чайнике чуть подольше, милочка. Мне нравится чувствовать, что я пью. Он жил здесь с тех пор, как ушёл из ресторана?

– Боже, нет. – Роберт ужаснулся. – Я бы не смог так долго выдерживать напряжение.

– Тогда с какого момента?

– Сперва он отправился к Нэнси Дикин. Вы когда-то расспрашивали меня о ней. Я точно не знаю, что заставило его дать оттуда дёру. Что-то его напугало. Когда обнаружили тело его дочери, он казался довольным тем, что остаётся в ресторане.

– Вы с ним тогда связывались?

– Разумеется. – Вопрос неприятно удивил Роберта. – Чтобы выразить соболезнования, всё такое. Мне показалось, что он очень хорошо держится.

– Вы до этого регулярно общались?

– Нет, но в такой момент нужно сделать усилие.

– Почему он ушёл из дома Нэнси?

– Две женщины, работавшие с Грэйс, заходили туда. Задавали вопросы. Он подумал, что их послали вы, так что связался со мной.

– Так, так, – сказала Вера. – Действительно паранойя. Как вы доставили его сюда?

– Я привёз его как-то раз на машине, поздней ночью. Никто не видел.

– И вы считали это временной мерой, пока не убедите его поговорить с нами?

– Именно так. Да.

– Кто знал, что вы ему помогали?

– Нэнси Дикин. Я больше никому не говорил. Даже Ливви. Не хотел её втягивать.

«Как бы не так, – подумала Вера. – Ты её боишься».

– Мог кто-нибудь случайно обнаружить, что он там?