«Неужели наступил момент, когда я стал сбиваться с пути истинного?» Тодороки охватил холодный озноб. Почва стала уходить из-под ног. Но как только Тодороки принял это чувство и заключил его в себе, оно исчезло и осталась тишина, казавшаяся Тодороки доброй и мягкой.

Скорбь по жертвам преступлений, преследование преступника и самоутешение на месте преступления – в Хасэбэ все эти устремления сосуществовали вместе. Тот стыдился этого, скрывал это, старался преодолеть. «В конце концов он сдался. Сдался, после чего пришла тишина. Не в этом ли состоял ответ, который я видел на экране в шерхаусе? Ответ Хасэбэ, опустившего голову и продолжавшего молчать?»

Сам Тодороки тоже стал свидетелем сексуальных наклонностей Хасэбэ. Произошло это четыре года назад, примерно за полгода до журнальной публикации. В начале февраля, в леденяще-морозную погоду, в одном из домов на подведомственной отделению Ногата территории произошло убийство. Тодороки под руководством сыщика из Главного полицейского управления должен был выяснить, в каких отношениях жертва преступления состояла с другими людьми. В конце пятого дня следствия он увидел в доме жертвы одну фотографию. Эта фотография его зацепила, и некоторое время спустя Тодороки решил, что ему надо еще раз прийти в это место. Была глубокая ночь, и дом должен был быть пуст. Тем не менее, как только Тодороки прошел входную дверь, он почувствовал, что внутри кто-то есть. Крадучись, проследовал по коридору и наткнулся на Хасэбэ. Тот находился в гостиной, как раз в том месте, где жертве нанесли несколько десятков ударов по голове. Хасэбэ двигал рукой у нижней половины своего тела. Заметив Тодороки, он мгновенно остановился. Его глаза были широко раскрыты, будто вот-вот выскочат наружу, губы на бледном лице подрагивали. Наверное, сам Тодороки выглядел примерно так же. Увиденное не укладывалось у него в голове. Если б жертвой была молодая женщина, какую-то логику для объяснения этой картины возможно было придумать. Но здесь был убит служащий компании, человек одного поколения с Хасэбэ. Это был мужчина средних лет; его жена умерла, дети, обзаведясь семьями, ушли из дома, и мужчина жил в нем один.

Хасэбэ не стал оправдываться. Он с трудом поднял брюки и предложил: «Пойдем выпьем». Тодороки согласился. Когда они вышли на улицу, их обдало холодным до боли ветром.

В пивной они оказались в отдельной кабинке и сели друг против друга. Хасэбэ одну за другой выпил две кружки пива и перешел на сётю [67]. Тодороки составил ему компанию. Оставаться трезвым он не мог.