– Это я должен тебя благодарить, – моментально ответил Тофлер и поспешил вернуться к прежней теме, чтобы не разыгралось слезливой сцены: – Однако коллеги поняли, что голова настоящая, и подняли шум.

– Леона, когда ты поняла, что голова была настоящей? – сурово спросил Митараи.

– Многим уже давно хотелось задать тебе этот вопрос. Особенно стоящему позади тебя Уокиншоу, – сказал Оливер.

– Мне и без него все понятно, – отозвался оператор-постановщик.

– Да, это важный вопрос…

– Верно, Леона, он весьма важен, – согласился Тофлер.

– Но мне очень сложно ответить на него.

– Понимаю. Но даже если ты с самого начала все знала, лучше так и скажи. Мы на твоей стороне. По крайней мере, Оливер и я.

– Спасибо, Эрвин, – тихо сказала Леона. Уокиншоу, стоявший на отдалении, внимательно слушал их разговор. – Что ж, тогда вот мой честный ответ: я не знаю. Надеюсь, вы мне верите.

– В смысле? – спросил Берт, округлив глаза.

– Я как будто ничего не помню.

– Леона, послушай! – заговорил Оливер. – Этот вопрос тебе задали ради твоего же блага.

Митараи и Тофлер синхронно приподняли руку, пытаясь его утихомирить.

– Мистер Баррет, оставьте. Это похоже на амнезию от наркотиков. И в том, что ее вот-вот арестуют, тоже виноваты они. Из-за своей зависимости она и попала в такую ситуацию, – сказал Митараи. Тофлер был солидарен с ним.

– Ну а про то, как голова Мирандо появилась перед всеми, я тебе уже подробно рассказывал.

– Значит, в промежутке с ночи двадцать четвертого до утра двадцать пятого числа бутафорскую голову тайно заменили на настоящую. И бутафорию до сих пор не нашли, так? – спросил Митараи. Все кивнули.

– Затем мы вернулись на берег, где Ларри сообщил, что двери в подземный зал закрыты, а столы и стулья загадочно переместились наверх. Как уже было сказано, это произошло ночью, мы просто ничего не заметили. Но никто из нас этого не делал.

– Ясно. Что было дальше, Эрвин?

– Я взял пару человек, и мы пошли в комнату Мирандо. Подозревали, что его тело лежит там, и со страхом шли посмотреть. Однако, на наше счастье или же нет, трупа там не было. Сейчас-то нам уже известно, что он лежал в башне над комнатой Леоны…

– Я ничего об этом не знала! – воскликнула Леона. Однако ее слова никому не показались убедительными.