– Он не вернется, пока не разгадает ее, – ответила Леона.

– Возможно, для меня уже все кончено. В любом случае спасибо тебе за все. Если выберешься из тюрьмы, давай вместе откроем гамбургерную или что-то в таком духе, – полушутя-полусерьезно предложил режиссер. – Я принял дурацкое решение. Все-таки никому не под силу за пару часов раскрыть и смерть Ларри, и загадку с трупом Стива. Подумай я немного, понял бы это. Но сейчас уже никакого толку сокрушаться.

– Он вернется, – тихо заверила его Леона, глядя на запад.

Алое солнце наконец соприкоснулось с верхушкой горы. На их глазах оно начало тонуть, и уже скоро на небе остался лишь маленький его кусочек.

За горами разлилось багряное свечение, окрашивая их плавный, местами рваный силуэт в угольно-черный цвет. Однако этот свет должен был погаснуть всего спустя пару минут. Разглядывая закат, Тофлер одновременно созерцал и собственную судьбу. Луч надежды, длящийся несколько минут, – а затем беспросветная тьма, пропитанная отчаянием…

Режиссер взглянул наверх. Посреди неба молчаливо повисла луна, словно актриса, ждущая своего выхода на сцену из-за кулисы. Небо все еще было голубоватым, поэтому она не слишком выделялась на его фоне. Митараи обещал вернуться к ночи, но та уже вот-вот вступит в свои права.

Наконец исчез последний осколок горящего солнца. Закат на западе тоже быстро тускнел. Ветер стал холоднее.

И тут на фоне красного неба на вершине горы показалась фигура на лошади.

– Он здесь! – сказала Леона.

Члены съемочной группы и следователи перевели взгляд на запад. Лошадь галопом спустилась к подножию горы и, поднимая за собой пыль, помчалась к Парфенону. Наконец вблизи зазвенели ее подковы, и она остановилась возле на мощеной дорожке.

В Парфеноне внезапно стало светло – это Оливер запустил генератор. Звук подков стих, и теперь на смену ему пришел машинный гул. Митараи не стал привязывать лошадь к колонне, а хлопнул ее по крупу и отпустил на волю в темноту. Та вновь сорвалась с места и помчалась обратно в родную конюшню. При ярком освещении было видно, что одежда Митараи, его волосы и лицо покрыты белой пылью.

– Больше лошадь не понадобится, – хрипло сказал он. Сейчас Митараи выглядел совсем не как утром. – И подозреваемая по имени Леона нам тоже не нужна. Есть здесь вода? Я умираю от жажды.

– Дайте ему «Перье»! – крикнула Леона. Сама она из-за наручников ничего не могла сделать.

Сэм Ходжес протянул Митараи маленькую бутылочку, и, плюхнувшись на стул, тот залпом осушил ее. При каждом его движении вокруг него поднималось немного белой пыли.