– Я позвоню Кейтсу, он свяжет тебя с NCIC.
– Сэр. – Скотт услышал, как босс переключился на громкую связь, и ждал продолжения. Наверное, главу Отдела информационных служб уголовного правосудия не слишком обрадует перспектива напрямую звонить в NCIC, но что поделаешь, если Тернеру хочется покрасоваться.
– Вчера вечером со мной побеседовало Управление профессиональной ответственности. – Теперь голос Тернера звучал более непринужденно, словно он откинулся в кресле. – Мне самому никогда не нравились служебные расследования, и я всегда на стороне рядовых сотрудников.
Скотт улыбнулся, представив тактику перекрестного допроса, которую Тернер, наверное, применил к агентам, пытавшимся допросить его самого.
– Я объяснил, что, с моей точки зрения, ни одно из твоих действий в ходе данного расследования не заслуживает дисциплинарного взыскания, – заявил босс.
– Спасибо вам…
– Что ж, Хьюстон, для этого я должен был
– Э-э… в честь Женевских конвенций, статья тридцать вторая первого протокола [73].
– Женевские? Это законы ведения войны?
– Да, сэр. Насколько я знаю, статья, в честь которой названо агентство, касается права семей знать, что случилось с их родственниками: где они похоронены и так далее.
– Что ж, твой утренний факс показывает, что «Тридцать два – один» помогло вам опознать тело и это стало решающей уликой против подозреваемого. Это так?
– Да, сэр.
– А теперь ты говоришь, что у нас есть фрагменты тел, разбросанные по всему Библейскому поясу [74], Кукурузному поясу [75] и Скалистым горам?
– Да, сэр.
Тернер отключил громкую связь, и Скотт быстро перебрал в уме список претензий, которые босс может предъявить ему в следующий раз.
Три дня спустя Понедельник
Три дня спустя
Понедельник