– Я волновалась за тебя, – говорю я, и это чистая правда. Я и в самом деле волновалась за него. И волнуюсь до сих пор.
Он прищуривается, глядя на меня.
– И что еще?
– Больше ничего.
– Чушь собачья! Выкладывай. Дело в твоей семье? Твоем расследовании? В Кейне? – Грег поднимает руку. – Хотя не то чтобы я предполагал, что набор яиц – это для тебя проблема.
– Ну, на самом-то деле в этом я была не права, а ты прав. Кто-то с набором яиц постоянно создает мне проблемы. Вот почему мы с Мозером никогда не ладили.
– Верно. Ты поставила его коленом на колени.
Я смеюсь.
– Это тоже было чертовски классно.
– Блин, хотел бы я это видеть… – Грег зачерпывает пальцем глазурь и слизывает ее, прежде чем добавить: – Ты вообще умеешь давать по яйцам. Как тогда мне, когда мы только познакомились. Черт, ты назвала меня слабаком и нытиком!
Я бросаю на него недоверчивый взгляд.
– Тебя ведь вырвало прямо на месте преступления, и ты испортил улики.
– Я не портил улики. И там глаз не было. Мне до сих пор это снится в кошмарных снах. Больной ушлепок… Я хотел, чтобы смертная казнь по-прежнему существовала, когда мы арестовали этого урода. – Он пристально смотрит на меня. – А ты даже не сделала вид, что это тебя хоть как-то задело.
– У меня есть место, куда я убираю такие вещи с глаз долой. Ты же знаешь.
– Да, знаю, и иногда это немного пугает. Но ты ловишь плохих парней. Мы вместе делали хорошие вещи.
– Да, – говорю я и сразу же пользуюсь подвернувшейся возможностью: – А ты не хочешь частично узнать причину, по которой я уехала? Часть моего «большего»?
Ответа не жду.
– Два из трех наших последних дел остались нераскрытыми. Я почувствовала себя выдохшейся. Как будто потеряла хватку.
– Ты что, издеваешься, Лайла? Да, у нас была полоса неудач, которые не имели к нам никакого отношения. То нераскрытое дело вообще не следовало возобновлять, а дело девушки по вызову закончилось самоубийством.
Он начинает водить мизинцем по столу. Это его нервная реакция, его «значок». Где бы ни был этот мизинец, но если Грег нервничает, он будет двигаться.