* * *
Мать принесла ему ужин на подносе, погладила по щеке и сказала, что ему следует пить больше воды. В этот момент она заметила у него в руках телефон.
– Могу ли я тебе доверять? – спросила она. – То, что я сделала, я сделала ради тебя и Джастины. Ты должен мне верить.
– Ты убила их.
– Я считаю, что они сами себя убили.
– Они этого не делали.
– Но именно это они и сделали, Макс, угрожая уничтожить нас таким вот образом. Я не заставляла их так поступать.
– Так не пойдет. – Он услышал, что его голос стал громче. Настойчивее. Может быть, это не он заблуждался, а она. – Я ухожу.
– Тебе плохо. Тебе нужно остаться здесь.
– Я в порядке.
– Нет, Максвелл Джордж Стоун, ты никуда не пойдешь. Только не в таком состоянии. – Макс был удивлен тем, какой внушительной она казалась сейчас. Откуда в ней взялась подобная сила? – А теперь, – продолжила мать, – дай мне свой телефон. Ты нездоров, только и всего, – повторила она, на сей раз мягче.
И снова он почувствовал, как мертвые пустые глаза всматриваются в него из угла комнаты. Это вызывало боль, от которой хотелось разорвать собственную плоть. Как будто, сделав это, он мог снова спрятаться глубоко внутри собственного «я». Он чувствовал, как слабеет, как из него начинает улетучиваться эта минутная уверенность в себе.
Эвелин наклонилась, взяла с кровати запечатанную банку пива и, открыв ее, протянула ему в обмен на телефон.
– Ты всегда был таким хорошим мальчиком, – произнесла она, выходя из его комнаты и закрывая дверь.
И заперев ее за собой.
«К черту быть хорошим! Я хочу быть крутым!» – эхом прозвучал в его памяти голос пятнадцатилетнего Джимми.
Джимми. У них есть план. Мать забрала его телефон, но Джимми пообещал, что они встретятся после его смены у причала.
Макс следил за тиканьем часов на стене, отсчитывая время до побега. Он прислушивался к шагам матери, пока та укладывалась спать.
Стена за окном поросла колючими побегами лозы. Это будет нелегко, но Макс был уверен, что справится. Более того, он знал, что у него нет выбора: он должен был уйти отсюда.