– И он запер тебя здесь, – прошептал Джим.

Джина кивнула.

– Он сказал, что не может допустить, чтобы Том узнал о его поступке. Он подхватил меня на руки, как какой-то мешок, и бросил в тот люк, через который вы вошли. Я упала без сознания. Когда пришла в себя, весь день провела в полнейшем одиночестве и постоянно звала на помощь. Но никто меня не услышал.

– Тебя искали повсюду, Джина.

– Он приходил, только чтобы принести мне еду. Я спала на полу и справляла нужду в ведро. По мере того как рос живот, Лэрри чувствовал себя все более и более виноватым, поэтому начал работать над расширением подвала. Я наблюдала за ним, пытаясь придумать, как выбраться. Он спускался сюда с инструментами и лампой и… Построил это место. Кора родилась вон на той кровати.

Джина опустила взгляд и показала на койку в углу.

– Этот сукин сын даже ни разу не спросил, как ее зовут. Тем лучше. Пусть он ничего о ней не знает. У него не будет этой силы.

– Боже… – выдохнул Джим.

Он пытался собрать у себя в голове картинку этих девяти лет, которые Джина провела здесь, но не мог даже вообразить ее страдания. Вдруг он вспомнил рассказ миссис Эванс о том, как Роджерс ремонтировал дом, и понял, почему он отказался его продавать.

– Но кто отец Коры?

– Какая разница? – ответила Джина. – Она – все, что у меня есть. И я не хочу этого знать.

Это была правда. Кора стала для нее единственным смыслом жизни. Пока с девочкой все в порядке, остальное не имело значения.

Вдруг Кора встала и подошла к Джиму.

– Хочешь посмотреть мои игрушки? – спросила она чуть ли не весело, как будто поняла, что он не причинит ей вреда.

Она взяла его за руку, и профессор почувствовал, как от затылка к груди пробежал холодок. Сердце больно сжалось. Джина была тронута поступком дочери. Она посмотрела на профессора, и лицо ее сморщилось от накативших слез.

– Джина, могу я кое-что у тебя спросить? – сказал Джим, пока девочка несла ему маленький деревянный поезд.

– Оставьте несколько вопросов про запас на следующие годы. Не думайте, что нам удастся вскоре отсюда выйти.

– Когда он спускается… Он все так же?.. – Он не смог закончить фразу.

– Нет. Думаю, Лэрри уважает хотя бы то, что у меня есть Кора.

Джим с облегчением вздохнул. Вся эта история и без того казалась чудовищной, но драма стала бы просто невыносимой, если б Роджерс к тому же сделал Джину своей рабой. Не то чтобы быть пленницей легче. Однако на этой еще более ужасной ступени дурной сон превратился бы в нескончаемый ночной кошмар, в котором ее душа кричала и плакала, не смолкая ни на минуту.