– Ты… Истекаешь кровью… – вдруг говорит он, смотря на мой окровавленный живот.

– Прошу, позовите на помощь. Вызовите скорую, – шепчу я.

Я не знаю, сколько еще смогу продержаться. Я начинаю терять сознание. Мне срочно нужна помощь.

Он снова встает и делает глубокий вздох. До него доходит, что его руки запачканы моей кровью, и я чувствую, как его напряжение превращается в панику.

Я не понимаю, почему Лэрри Роджерс схватил меня, но у меня нет сил, чтобы думать об этом. Стены дрожат, пол кружится. Я кашляю, и на полу появляется пятно крови. Это нехорошо. Думаю, я умру. Это понятно по тому, как все сильнее и сильнее бьется сердце, будто оно мчится к обрыву, где гаснет свет. Возможно, во мраке я и найду что-то, но сейчас, предчувствуя конец, понимаю, какой глупой была.

Я никогда не была «мертвой при жизни». Теперь, в глубине души, я боюсь потерять те чувства, которые, казалось, переживала отстраненно и с сожалением. На самом деле они жили внутри меня, будто моя душа была рамкой картины, которая очерчивала границы моего характера, мои тени, свет и цвета, которыми я показывала себя миру.

После стольких лет, проведенных в печали, эти цвета стали темными и мрачными, но я наконец понимаю, что даже при моем образе жизни я радуюсь и страдаю теми оттенками, которые придает мне моя собственная картина. Я отдаляю от себя мужчин, потому что чувствую себя сломанной игрушкой. Я одержима поисками людей, потому что должна найти саму себя. Мне нравится быть одной, потому что в действительности я получаю удовольствие от времени, проведенного в изучении уголков моего сердца.

– Пожалуйста… – произношу я из последних сил, которые только могу найти, – помогите…

Последнее слово прозвучало шепотом.

– Говори! Что ты знаешь?! Вы пришли вместе? Кто это с тобой сделал?

– Вме… сте?..

Мне тяжело дышать. Я не понимаю его вопроса.

– Черт, черт! – орет он.

Он хватается руками за голову и с силой ударяет по столу.

– Мне придется спустить тебя вниз, – говорит он. – Я не могу никуда отвезти тебя. Понимаешь? Я не могу рисковать, чтобы… Чтобы началось расследование. Они увидят кровь и… Захотят проверить, не я ли сделал это с тобой. И… Найдут их.

– Что?.. – шепчу я.

Глаза закрываются. Мужчина отходит на несколько метров, наклоняется над люком и, открыв замок, с трудом поднимает дверцу. Роджерс торопится, будто боится, что что-то внизу сбежит оттуда.

– Что… Ты собираешься… Прошу… Мне нужна…

Внезапно он произносит слова, после которых я наконец понимаю все.

– Я не могу допустить, чтобы нашли Джину, – бормочет он сквозь зубы, словно думая вслух.