Милли положила какую-то папку себе на колени и накрыла ее ладонями. Руки стали костлявыми — руки старой женщины.

— Что ты поехала на север штата поговорить с отцом той погибшей девушки. Которого, если я не ошибаюсь, ты подозреваешь в ее убийстве. — Она подняла брови. — Но этого Сэм не знал. Казалось, он слегка недоумевал, почему ты вообще помогаешь не пойми кому в деле об убийстве. Похоже, он вообще многого не знает. Но он милый парень. Общительный.

— Что это значит?

Она что, застукала Сэма пьяным уже в полдень?

— Ну, помимо прочего Сэм понятия не имел, кто я вообще такая. — Она вскинула подбородок и устремила на меня взгляд воспаленных глаз.

Я пошевелила губами, пытаясь что-то сказать. Но что? Пожалуйста, только не сейчас? Пожалуйста, только никогда? Милли, видимо, заметила панику в моих глазах. Ее лицо смягчилось.

— Ладно, — продолжила она. — Я могла бы отложить всю эту ерунду, если бы ты мне сказала, что поедешь туда одна.

— Это не могло ждать, — ответила я, жестом обвела палату. — И это нельзя отложить.

— Все всегда может подождать. Поверь мне. Этот парень не стоит того, чтобы рисковать жизнью.

— Это не могло ждать, — повторила я. — Ради меня же.

— Что это значит?

Я сделала глубокий вдох. Прятаться негде.

— Зак Грейсон вынудил меня работать на него. Угрожает раскрытием компрометирующей информации, если я не останусь, пока его не освободят.

— Серьезно?

— Серьезно.

— Ну так скажи ему, чтоб шел на три буквы! — закричала Милли.

— Ты же знаешь, как работает шантаж? — спросила я. — Говоришь шантажистам, чтобы шли на три буквы, а потом они делают всякие гадости, которые ты не хочешь, чтобы они делали.

— Погоди, это из-за…

— Нет. Об этом Зак не знает. По крайней мере, по моим сведениям.