— Здорово! — сказала я и подумала о том дне, когда Чарли напал на меня, о том, какие слова он произносил, полные похоти и злости. В Бюро мне доводилось заниматься делами серийных насильников. Некоторые из них начинали с подглядывания, а затем, когда начали полностью реализовывать свои звериные фантазии, перерастали в настоящих насильников. — Ты можешь связать его с Флоридой?

— Нет. Еще нет.

— Ты хороший коп, Раузер. Я бы не хотела оказаться на месте нашего плохого парня. — Задабривание Раузера комплиментами, скорее, имело целью отвлечь его, выразить свое несогласие.

— Расскажи мне о Вонючках, — попросил он.

— Они владеют домиками, куда меня поселил Куинн. Такими милыми… В любом случае, их домик очень даже милый. В моем куча вышивок с петухами в рамках. Почему люди вешают их на стены? Я это к тому: что такого в петухах, что заставляет вас думать про домики в лесу? Просто не понимаю.

— Да, — сказал Раузер. — По-моему, рога и прочее охотничье дерьмо подходят больше, чем цыплята.

Я рассмеялась.

— Они очень милые. Разрешили мне воспользоваться их крышей, чтобы поговорить с тобой, потому что стена гор блокирует сигнал.

— Гетеросексуальная пара?

— Лесбиянки. Почему ты спрашиваешь?

— Ты заметила, что лесбийские штучки — постоянная тема в твоей жизни?

— В твоей, — возразила я. — Это все, о чем ты думаешь. Что собственно не так с фантазией про двух женщин и парней? Я тоже этого не понимаю. С женщинами не так. Говорю просто к твоему сведению. Мы не фантазируем о мужчинах, которые это делают. — Я опустилась в одно из шезлонгов цвета эспрессо. Дело было сразу после заката, и здесь, в горах, вдали от городских огней звезды казались такими близкими. — Хорошо, беру это обратно. Мы думаем о них, но только если они несовершеннолетние и от их задниц может отскочить четвертак.

— Так это настоящие лесбиянки или просто женщины, которые, по твоему мнению, заигрывают с тобой?

— Они живут вместе, держатся за руки и все такое. И да, я уверена, что они приударят за мной. Они явно влюблены друг в дружку.

— Мы моногамны, — сказала Пэт за моей спиной. В руке у нее была чашка с чем-то горячим. От нее поднимался пар.

— Они моногамны, — повторила я и улыбнулась ей, стараясь не выдать смущения.

— А как же корова?

Я взяла у Пэт дымящуюся кружку. Пахло травяным чаем, чем-то мятным и сладким.

— Долгая история.

Раузер усмехнулся.