— Симпатичная корова, — сказала я, как будто что-то понимала в коровах.

Глаза Большого Джима увлажнились. Он даже на миг отвернулся.

Я начала с ресторана «Буфет» в центре Эллиджея. Это было большое, просторное заведение с обтянутыми винилом кабинками, похожее на закусочную. Меня усадили в маленькую кабинку, и я стала ждать Иду Мэй Калпеппер, которая значилась в списке Большого Джима первой.

Зал обслуживали две официантки, обе немолодые и приветливые, обе знали своих клиентов по именам. Я взглянула на меню и увидела там курицу с клецками, листовую капусту в перечном уксусе, жареную куриную печенку. И множество яблочных блюд — яблочные оладьи, яблочный хлеб, яблочный пирог, яблочное пирожное, печеные яблоки, яблочные салаты…

— Угощайтесь, милочка, — сказала мне одна из официанток. С этими словами она поставила передо мной толстую белую тарелку, на которой лежал огромный кусок яблочного пирога. — Может, кофейку к нему?

— Нет, спасибо. Я просто жду Иду Мэй.

— В «Буфете» нельзя просто так сидеть и ничего не есть. Как бы это выглядело? Пирог за счет заведения. Ида Мэй скоро придет.

Ида Мэй Калпеппер оказалась миниатюрной женщиной лет пятидесяти, с морщинами курильщика в уголках рта и крашеными черными волосами. Она проскользнула в кабинку и улыбнулась мне.

— Чем я могу помочь вам сегодня, милочка?

— Вы когда-нибудь видели эту корову? — Я задала этот вопрос настолько серьезно, насколько вообще можно задать подобный вопрос.

— О боже мой, — рассмеялась Ида Мэй. — Ты, должно быть, шутишь. Это из-за коровы Джима Пенленда? Только не говори мне, что он нанял детектива, чтобы найти эту старую развалину.

— Боюсь, что да.

Она недоверчиво покачала головой.

— У меня на пастбище их четверо, и двое из них выглядят точно так же; если хотите, можете взглянуть. Вдруг вам даже удастся получить отпечаток копыта или что-то в этом роде…

— Мистер Пенленд упомянул, что между вами двоими недавно случилась ссора.

Ида Мэй откинулась на спинку и в упор посмотрела на меня.

— Он сказал тебе, почему? У меня здесь в двух округах четыре ресторана домашней кухни и одна пекарня, и мы используем много яблок. Однако мы больше не закупаемся у него. Мы идем к другому садоводу. Это не личное. Я должна зарабатывать деньги, а Джим ни в жизнь не сбросит свою цену, хоть ты тресни. Ему плевать, что я помогла ему, когда он только начинал.

— Мне это кажется вполне личным, — заметила я.

— Возможно, немножко и так, но я все равно не дала бы и двух центов за эту чертову старую корову.

Рядом с рестораном Иды Мэй на проволочной стойке у входной двери я увидела стопку местных газет и написанную от руки табличку с ценой: ежедневные газеты продавались по семьдесят пять центов, воскресные — по два доллара с четвертью. Заголовки кричали: «Ужасное убийство в доме в Морнингсайде. Восьмая жертва Уишбоуна».