— Знаешь, я чувствую в тебе какую-то враждебность и понятия не имею, в чем дело, — сказал я и протянул руку, согретую каштанами, но она ее отстранила.

— Унаи, пойдем к тебе. Мне не нужны свидетели того, о чем я собираюсь с тобой поговорить.

— Ко мне так ко мне. Я хотел позвать тебя, но не знал, согласишься ли ты ко мне идти, — я удовлетворенно кивнул.

Мы поспешно оплатили счет и вскоре очутились в теплой норе на третьем этаже.

Я закрыл дверь, но жара, царившая в квартире все эти дни, уже спала. Альба была ледяной, и не было никакого способа ее согреть.

Я стоял перед ней в гостиной; она печально смотрела в окна эркера, выходившего на площадь Белой Богородицы, словно прощаясь с этой панорамой.

— Что случилось, Альба?

«Ясно же, что что-то произошло, и это серьезно», — подумал я.

— Тасио Ортис де Сарате, брат-близнец моего покойного мужа…

— Я знаю, кто такой Тасио, — перебил ее я. Не нужно было напоминать мне о драме, которую скрывало каждое ее слово.

— Тасио мне звонил. Он прислал мне это. Вот, посмотри сам, — сказала Альба и показала мне экран своего мобильного.

Передо мной было отсканированное изображение старой фотографии. Два совершенно одинаковых новорожденных младенца прижимались друг к другу.

— Что это?

— Это Тасио и Игнасио.

— А зачем Тасио тебе прислал это фото?

— Скажи мне сам, Унаи.

Да, я должен был все ей сказать. Должен был. И я это знал.

— Ты говорил с Тасио, рассказывал ему о нас с тобой. Признался, что я беременна и что дочь будет наша общая. Ты попросил Тасио включить эту часть моей жизни в сценарий сериала, который увидят тысячи людей! — ответила она.

— Я пытался ее защитить, — только и сказал я.

— Кого, мою дочку? Защищаешь ее таким образом? — Она повысила голос.