Поэтому одну одержимость я заменил на другую: Ребекка Товар.

«Кто ты теперь, Ребекка?»

«Кто ты теперь…»

Я вернулся к месту, где все началось: Сантильяна-дель-Мар, поселок, где проживала семья Товар.

Я включил новый мобильный, более надежный, и позвонил ей рано утром в субботу. Я знал, что она такой же жаворонок, как и я сам.

— Инспектор Айяла, есть новости? — спросила она настороженно и одновременно удивленно.

— Я звоню вам, как другу. Я доверяю вам, Милан. И сейчас мне нужно, чтобы вы подключили свою магию.

— Что угодно, шеф, — с облегчением сказала она.

Я рассказал, что именно мне нужно. Для нее это было несложно: найти все адреса, связанные с одним из студентов Университета Кантабрии.

Я не хотел договариваться с Эстибалис насчет субботы. Возможно, Альба была права: мне больше нравилось действовать в одиночном режиме. Мне хотелось побыть одному, совершенно одному. Одиночество очень помогало в жизни — по крайней мере, я не разрушал судьбы людей, которые мне дороги.

Я сел в машину и доехал до Сантильяна-дель-Мар через два с половиной часа после разговора с Милан.

Парня с разными глазами я нашел по адресу, который раздобыла коллега: забегаловка в вестибюле усадьбы, где весь ассортимент ограничивался стаканом молока и куском кекса.

Я ждал терпеливо, как браконьер в засаде, пока парень обслужит небольшую очередь туристов.

Он поднял взгляд, держа в руке стакан молока, вздрогнул и попытался удрать по лестнице в подсобку.

— Даже не пытайся, — строго сказал я, взяв его за тощую руку.

— Я не хочу, чтобы меня видели в вашей компании.

— Не надо было бегать марафон по коридорам факультета, гений. Думал удрать так запросто?

— Чего вам от меня надо? — сказал он, испуганно поглядывая в опустевшее кафе.

— Что ты там говорил о Синей Бороде? Я из-за нее сна лишился, парень.

— А я — отца, хотя вас в этом и не упрекаю.