«Завтра позвонишь ей сам, договоришься на другой день, как положено», — сказал он себе.

Внезапно ему показалось, что ее длинная грива мелькнула в дверях туалета, и он бросился туда.

К туалету Унаи пробился с трудом — в баре было не пройти. Тут-то он и понял, что туалет занят не одним человеком. Не только тем человеком, которого он собирался там увидеть. Аннабель, одетая в неску, сидела на крышке унитаза с задранной юбкой и спущенными до щиколоток белыми чулками. Парень в блузе, сидя спиной ко входу, совершал равномерные поступательные движения, а его полосатые брюки топорщились в районе башмаков.

Из-под берета торчала пышная шевелюра, по которой Унаи сразу узнал своего… друга? — короче, узнал Лучо.

На этот раз — а это был уже третий раз, когда Унаи застал Аннабель в подобных отношениях с ребятами из тусовки — он даже не извинился, как в первых двух случаях. Посмотрел Ане Белен Лианьо в глаза и произнес свои прощальные слова.

— Мы с тобой больше никогда не будем разговаривать, — сказал он и, прежде чем уйти, успел заметить, что Лучо прервал свой брачный танец, обернулся и приветственно приложил руку к берету.

После чего продолжил свое дело.

* * *

Унаи забыл, забыл обо всем. В дни, которые последовали за праздником Сантьяго, он практически поселился в Вильяверде.

У него было оправдание: он работал спасателем в бассейнах Бернедо, а в выходные, 1 августа помогал деду увязывать сено в тюки и учил Германа водить трактор «Джон Дир», посадив его себе на колени. Малыш не отходил от него ни на секунду, очень переживая из-за того, что старший брат, его кумир и герой, где-то пропадал в течение нескольких недель; не хватало еще, что и он исчезнет и никогда не вернется, как родители.

Унаи не хотел появляться в Витории все лето, но в итоге отправился туда в последний день праздников Белой Богородицы, 9 августа: Асьер и Хота очень его звали, да и сам он не хотел, чтобы история с Аной Белен испортила их дружбу.

Унаи вырвал страницу А из своего еженедельника, и, пока годы спустя не переписал его в телефон, тот начинался с Б, а всякие Антонио и Агирре изображались другими заглавными буквами.

Это случилось 9 августа, после прощания с Селедоном на площади Белой Богородицы, когда они ждали Лучо в конце улицы Эррериа у Утиного фонтана, чтобы вместе вернуться домой.

Наконец Лучо появился; он немного опоздал и явно был чем-то расстроен.

Унаи не заметил, как это произошло, — по крайней мере, не отследил удар кулаком, который угодил ему в правую щеку.

— Она с тобой? Она что, снова с тобой? — крикнул ему Лучо. — Она сказала, что у нее есть другой и что я его знаю. Это правда? Это был ты?