Остается протянуть руку к стойке для ножей.
Глаза, исполненные надежды, прикованы к моим. Надежда ослепляет его, всегда ослепляла.
Его губы плотно сжаты, зрачки сверкают. В глазах недоумение. И – резкая, режущая боль в животе. Ларс Рогнер уже вовсе не так гениален. И уже не Бог. Обычный человек, как и все мы, со своими надеждами, готовый воспользоваться даже призрачной возможностью.
За спиной воцаряется хаос. Кирстен вскрикивает, Маттиас Бек ревет.
Нам нет до них дела.
Этот момент создан только для нас двоих. Момент, когда я вгоняю нож ему в живот. Острый, разрезающий все, даже мясо.
Маттиас
Маттиас– Нет!
Я подползаю к Рогнеру, уже лежащему на полу. Он еще дышит, хоть и слабо.
– Скажите, где Лена!
Зажимаю рукой то место, где сквозь белую рубашку проступает и стремительно расползается красное пятно.
– Прошу, – умоляю я.
Рогнер хрипит.
– Вызовите «Скорую»! – кричу я, обращаясь к Ясмин Грасс. Та стоит, с ножом руке, у неподвижного тела, словно парализованная, и смотрит на него. – Я обещал жене, что верну нашу дочь домой!
На бескровном лице Рогнера играет слабая улыбка.
– Вы тоже отец, поймите меня.
Его дыхание прерывается, веки начинают дрожать.
Я отнимаю руку от его живота.
Он прав, я не справился.