— Давайте начнем с самого начала, — сказал я.

— Всенепременно, — сказала Энджи.

Раерсон налил себе в кофе сливки и передал их мне.

— А где тут самое начало?

— Начнем с исчезновения Аманды Маккриди, — сказал я.

Он покачал головой:

— Нет. Это только для вас начало, потому что тогда вы подключились к расследованию. — Он помешал кофе, вынул из него ложечку и указал ею на нас. — Три года назад борец с распространением наркотиков Реми Бруссард застает Сыра Оламона, Криса Маллена и Фараона Гутиерреса во время проверки качества товара на перерабатывающем заводе в Южном Бостоне.

— А я думала, вся переработка наркотического сырья происходит за границей, — сказала Энджи.

— «Переработка» — эвфемизм. Они там фасуют дрянной кокаин в упаковки для сухого молока. Бруссард со своим напарником Пулом и еще двое-трое ковбоев из «наркотиков» взяли Оламона, моего мальчика Гутиерреса и еще кучу других ребят. Но штука в том, что их не арестовали.

— Почему?

Раерсон достал из кармана новую сигару, но тут заметил объявление «Пожалуйста, не курите сигары и трубки. Спасибо», со стоном положил сигару на стол и стал теребить в руках ее целлофановую упаковку.

— А не арестовали их потому, что арестовывать было не за что. Все вещественные доказательства уничтожили. Сожгли.

— Сожгли кокаин, — сказал я.

Он кивнул.

— Фараон говорил, что они сами и сожгли. Годами ходили слухи, что в отделе, боровшемся с распространением наркотиков, существовало особое подразделение, имевшее мандат в случае крайней необходимости разбираться с наркодилерами по собственному усмотрению. Но не арестовывать: арест только сделал бы их героями в глазах городской молодежи, их показали бы по телевизору, и весьма сомнительно, чтобы многих из них признали в суде виновными. Нет, в задачу этого особого подразделения входило уничтожение того, что удавалось захватить при дилерах. И чтобы они наблюдали за процессом уничтожения. Не забывайте, дело было во время войны, объявленной наркотикам. И кое-кто из предприимчивых бостонских копов решил вести эту войну партизанскими методами. Эти ребята, о них до сих пор ходят слухи, были истинными неприкасаемыми.[56] Их нельзя было подкупить, нельзя договориться. Фанатики. Большую часть мелких дилеров они вывели из бизнеса, многих вновь пришедших отправили прямиком из города. Более крупные — типа Сыра Оламона, банды «Уинтер-Хилл», итальянцы и китайцы довольно скоро сами стали наводить эти рейды полиции в качестве платы за возможность продолжать бизнес. Со временем, поскольку торговля наркотиками пошла на убыль, а сами рейды оказались не более эффективны, чем какие-либо другие меры, это подразделение, по слухам, распустили.