— Но опять-таки, — сказал Раерсон, — мы все время возвращаемся к мотиву. Допустим, Сыр узнал, что девочку похитил Бруссард. Чудесно. Но зачем Бруссарду ее похищать? Что он думал, идя в тот вечер к дому, чтобы забрать у матери ребенка, которого никогда в жизни не видел? Как-то не вяжется.

Парень из почтовой службы пробежал в обратную сторону. На этот раз под мышкой он держал планшетик с зажимом и двигался быстрее, поскольку тележка освободилась.

— И еще, — сказал Раерсон. — Допустим, что полицейский, имеющий награды и работающий в подразделении, занимающемся поиском пропавших детей, совершит такой безумный, ничем не мотивированный поступок. И как он будет действовать? Будет в свободное время следить за домом, дождется ухода матери, откуда-то зная, что она оставит дверь незапертой? Это нелепость.

— И все же вы думаете, что именно это и произошло, — сказала Энджи.

— В глубине души — да. Я знаю, что девочку забрал Бруссард. Но понять зачем — не могу, хоть убейте.

Почтовый служащий запрыгнул в грузовик, проехал мимо окна и, свернув налево в переулок, пропал из виду.

— Патрик.

— А?

— Ты все еще с нами?

— С криминальным прошлым не получишь.

Энджи прикоснулась к моей руке.

— Что это ты сейчас сказал?

Я даже не заметил, что произнес это вслух.

— С криминальным прошлым работу водителя почтового грузовика не получишь.

Раерсон моргнул и озабоченно посмотрел на меня, видимо прикидывая, где бы достать термометр, чтобы измерить мне явно повышенную температуру.

— Вы о чем, черт возьми, говорите?

Я снова посмотрел на Ниланд-стрит, на Раерсона и Энджи.

— Помнишь, в первый день у нас в офисе Лайонел рассказывал, что у него был какой-то эпизод с полицией, что один раз очень его жестко задержали, а потом он взялся за ум.

— И что? — сказала Энджи.

— Ну, раз был эпизод, значит, осталась запись. А раз осталась запись, как он мог получить работу в Единой службе доставки посылок?