Я инстинктивно делаю шаг назад.

– Нет, нет, простите. Я его ищу. Я его не видела. Это ваш сын?

Она внезапно начинает плакать.

– О, простите. Мы можем зайти в дом?

Она прекращает плакать так же резко, как начала.

– Вы кто? Что вам нужно в моем доме?

– Я… дочь Эсси, – представляюсь я. – Той Эсси, с которой Стивен дружил в школе.

Она качает головой, словно озадачена.

– Боже праведный. Бедная девушка, которая… Вам лучше войти в дом.

Она ведет меня по узкому коридору, стен не видно за горами газет. Мы заходим в кухню. На всех поверхностях стоят пустые жестяные банки, толстая полосатая кошка лежит на плите. Она ненадолго открывает глаза, потом снова закрывает. Надеюсь, что хозяйка не станет предлагать мне чай.

– Я заварю вам чашку чая, – говорит она. – А вы объясните мне, в чем дело.

– Я сама заварю. А вы сядьте. Меня зовут Ева.

– А я Милли.

Она медленно опускается в небольшое кресло в углу, я наливаю в чайник воды, нахожу чайные пакетики и молоко в холодильнике. Я нюхаю молоко и решаю, что не стану добавлять его себе в чай.

– Вы были той маленькой девочкой? – спрашивает она. – Той, которую нашли со змеями?

– Да.

– Боже! Думаю, что мне нужно выпить ромашкового чаю. Он должен меня успокоить.

– Хорошо. Я тоже выпью ромашковый.

Я нахожу старую коробку с пакетиками с ромашковым чаем в шкафчике над мойкой. Угол коробки слегка пожеван.

– Какой ужас, – говорит Милли. – Мне так жаль, дорогая. Я говорю про то, что случилось с ней. Мой Стивен обожал эту девочку, тогда, давно. Безумно любил ее. Если бы только она осталась со Стивеном, я думаю, что все у них обоих было бы хорошо. Я уверена в этом!