– Да что ты за человек такой, дядя Грегори, черт тебя побери? Моя мама пыталась вырваться из отношений с мужем, который ее контролировал, мучил, был с ней жесток, а ты ничего не сделал, чтобы ей помочь! Или чтобы забрать нас оттуда!
Он резко поворачивается ко мне, и я вижу ярость на его лице.
– Это ложь, Ева! Кто тебе это рассказал? Твоя мать представляла опасность. Ты знаешь, что она чуть не убила тебя?
– Нет! Джули говорит, что это был мой отец. Я сильно его укусила, у него на руке даже шрам остался, и он тряс меня.
Грегори качает головой. Снова и снова.
– Нет! Тебя трясла твоя мать! И что там происходит с Джозефом? Почему его опять кормят, почему ты пытаешься заставить их лечить его пневмонию? Мы же договорились!
Из костра вылетает искра и падает ему на руку, но он, похоже, этого не замечает.
Искра прожигает дыру в его флисовой кофте. Я не сбрасываю ее.
– Он в сознании, черт побери, Грегори! Нельзя уморить голодом человека, который находится в сознании. Ты – психопат. – Жар, идущий от костра, обжигает мое лицо и распаляет мою злость. – Ты бросил в беде мою мать и Бенджи – ты встал на сторону абьюзера. Ты не поддержал и подвел меня, думая, что это я плеснула кислотой в Нейта, а я этого не делала. Что с тобой?
– Ты сошла с ума, Селестина. – Грегори стукает по земле палкой, которой мешал ветки в костре.
Мы стоим и слушаем рев пламени.
– Мама планировала сбежать со Стивеном?
– Не говори глупостей.
Он не спрашивает, кто такой Стивен. Очевидно, что он в курсе.
– Значит, ты знаешь про Стивена, – говорю я. – Это он убил мою семью?
– Я не понимаю, что ты несешь. Твою семью убил Джозеф. – Он даже не притворяется, что говорит правду.
Я произношу слова медленно, ледяным от ярости тоном:
– Джозеф в сознании и умирает от пневмонии. Ты получишь свои деньги. Давай, по крайней мере, сделаем то единственное, что можем, и скажем ему, что он не убийца.
Долгая пауза, во время которой я гадаю, собирается ли Грегори наконец поделиться со мной тем, что ему известно. Но он объявляет:
– Ты себя обманываешь. Джозеф – убийца.