Слишком далеко. Расслышать невозможно.

Флик покачал головой и отошел. В следующую секунду Мона уже стояла передо мной.

— Здравствуй, Джамал. С тех пор как я «умерла» возле вокзала в Иф, у нас толком не было возможности поговорить.

Ее смех звучал фальшиво. Или бессмысленно. Потому что с моей стороны ей ждать нечего.

Она поджала губы. Ветер играл ее волосами, пытаясь загнать их в капюшон ветровки «К-Way».

— Мне очень жаль, Джамал. Ты не причастен к этой истории. А мы все вляпались. Все.

В моем комбинезоне по-прежнему хлюпала вода. Мне очень хотелось покончить с этой тягомотиной. Выложить все фликам, подписать показания и свалить отсюда.

— Тебе, конечно, наплевать, — продолжала Мона, — но я скажу. Я не хотела играть в их игры, но у меня не было выбора.

Я отвернулся. Из-за микроавтобуса «Рено-Трафик» в сопровождении жандарма вышла Кармен. Но не Осеан.

— Видишь, в конце концов Кармен Аврил оказалась права. Как и Пироз. Чтобы вытащить на поверхность истину, пришлось разворошить прошлое.

Разворошить прошлое?

Вытащить на поверхность истину?

В трюме «Параме» разлагались два трупа, явно не те, которые были предусмотрены в начале спектакля.

Какой-то жандарм в надвинутом до самых бровей кепи направился к нам. Но прежде чем он успел до нас дойти, его перехватила Дениза, сунув ему в руки Арнольда. Очевидно, Мона должна довести переговоры о перемирии до конца. Пришло время поговорить со мной.

На что она надеялась?

Мона нервно отбросила метавшуюся по губам непослушную прядь. Она больше не похожа на маленькую перепуганную землеройку.

— Джамал, я с самого начала знала, что ты невиновен…