– Люди Ханке.

– Пистолет? И только?

– Нет, все было подготовлено: полиэтилен на полу, камера на штативе…

– И?..

– Ральф говорил, что меня должны были обменять, но что-то не сложилось…

Альберт посмотрел в окно. Они ехали вдоль аллеи, по обочинам дороги стояли трехэтажные дома.

– Он держал палец на спусковом крючке, но тут кто-то постучал в дверь и велел ему остановиться.

Бринкман спиной чувствовал, как в Михаиле поднимается волна ярости.

Автомобиль остановился на большой площади Мариенплатц. Обоих пассажиров вывели. Все происходило без объяснений, быстро.

– Ждите здесь, – велел человек Ральфа Ханке.

После чего машина уехала.

Асмаров встал позади инвалидного кресла. Его огромная рука легла на плечо Альберта.

– Главное – не беспокойся. Я здесь, – прошептал он.

Время шло – ничего не происходило. Неожиданно русский присел перед Альбертом на корточки и показал в сторону большой статуи на площади.

Молодой человек прищурился. Он увидел Лешека, Соню и… Гектора. Они стояли рядом, Ализаде в обнимку с Гусманом. А потом Смялы отделился от них. Оглянувшись на Гектора, он медленно пошел в сторону Альберта и Михаила.

На Лешеке была легкая рубаха с закатанными рукавами. Он прошел мимо Асмарова с Бринкманом на расстоянии около десяти метров и обернулся. Коротко кивнул Михаилу, улыбнулся Альберту. Он сиял, как будто достиг чего-то важного. Душевного покоя, например.

Гектор тем временем удалился.

Внезапно Лешек и Соня оказались перед Асмаровым и его юным подопечным. Альберт не заметил, как они подошли. В глазах Ализаде стояли слезы, Смялы выглядел бледно.

– Пойдемте с нами, – сказали эти двое.

Михаила с Альбертом потащили к припаркованному в западной части площади автофургону. Юношу в кресле вкатили внутрь по пандусу. Все произошло очень быстро.