— На сколь встреча назначена? — глухо спросил, пряча глаза.

— Кака встреча, Тимофей Фомич? — округлил глаза Сарсатский.

— Харош придуривать, твою… — выругался Лукьянов.

— А… Так вы про это… — Алеха, заранее предупрежденный атаманом, назвал более ранний час.

— Ясно… — кивнул, так и не поднимая глаз Лукьянов. — С тобой, што ли, поедем?

— Но дак, само собой.

— Само собой… Да уж… Иди.

К Алехиной нареченной приехали уже в полной темноте, ближе к семи. Втроем приехали — Тимофей, Алеха и Яшка-милиционер.

Нюрка, с опаской встретив Лукьянова, натаскала на стол миски со студнем и кислой капустой, приволокла пышущую жаром чугунную сковороду с жареной картошкой. Обтерев фартуком, выставила на стол бутылку китайской хани.

Лукьянов и Сарсатский вяло выпили. Гаврилов за стол сел, но не пил, ссылаясь на изжогу. Время тянулось тягостно.

Во дворе залилась собака. Вздрогнув, Лукьянов уставился на двери. Но на пороге появились Самойлов и Некрасов-Логотенко. Хмуро поздоровались, мучаясь похмельем, которое за день только усилили, наглотавшись у третьего своего тезки — Мишки-Долгаря какой-то подозрительной бражки. Подсели к столу, выпили по полстакана вонючей китайской дряни, дружно зачавкали, тоже тары-бары не разводя.

Еще через полчаса притащился Милославский с плоской флягой спирта, которая была встречена шумным одобрением и тут же пущена в дело заместо ханьки, хотя той осталось-то хрен да маленько. Компания за столом, опрокинув по стопке, с пониманием зацокала языками — спиртишка куды как лутчее мартышечьего пойла! Лукьянов выпил вместе со всеми, но разницы не почувствовал. Ему хоть помоев налей — тоска все перешибала. Да и пил он нынче совсем ничего. Только первую стопку до донышка, а после пригубливал, ставил рядом. На него косился, уминая картошку и зажевывая толстые ломти сала, Хохленок. Другие застольщики изредка кидали друг другу фразу-другую — о придавившем нынче морозе и прочей ерунде. К Тимофею никто с разговорами не лез, но косые взгляды-мазки он ловил, а больше кожей ощущал.

Прошло еще около часа в томительном и тягостном для Лукьянова ожидании. Почти не присевшая к столу Нюрка намотала платок, что-то шепнула Алехе и скрылась за дверью.

Наконец в дверях бесшумно возник низкорослый и угрюмый Бориска Багров, цепко оглядевший компанию.

— Слышь, Бориска, а Костя-то где? — пьяно поинтересовался Яшка Гаврилов. — Чо, не придет? Хм, не пойму чево-та я, Алеха… Навроде был же разговор? — Яшка недоуменно посмотрел на Лукьянова.

Тимофей безразлично подумал, что по-другому вчерашняя бравада Ленкова кончиться и не могла: «Заманили, чтобы замордовать, как вчера этого Хряка!»