Удивительно, но никаких репрессий и провокаций не последовало; или там забыли о нем, или нашелся такой осведомитель, или Бурый что-то придумал. Однако пронесло без последствий.

Как-то, проходя по лесной просеке с тачкой за углем, Егор увидел, как двое заключенных избивали пожилого мужчину. Он подскочил к ним и быстро разбросал их в стороны.

Мужчина, всхлипывая, поднялся, стал благодарить Егора и сказал, что они уже как месяц издеваются над ним, с того момента, как попал на зону. Эти двое, увидев Егора, разбежались в разные стороны, зная, что за ним стоит сам Бурый. Звали мужика Яков Моисеевич Фридман — ювелир из Иркутска, а посадили его на четыре года за скупку краденых бриллиантов. Как впоследствии говорил ювелир, он не знал, что они были крадеными, но суд не принял это во внимание, и в результате — зона. И еще с него здесь потребовали, чтобы он отдал свои драгоценности, а иначе — убьют. Он даже не знал, что они имели в виду, видимо, решили, что если он ювелир, то у него есть и драгоценности.

Егору стало жалко этого несчастного человека, за эти годы он насмотрелся сполна, как в зоне перемалывали такого рода людей и делали из них инвалидов. Вечером он подошел к Бурому и попросил его похлопотать о переводе Фридмана в кочегарку, ведь Петрович освободился, и он остался один. Для Бурого этот вопрос был ничтожным, и он, немного подумав, согласился помочь.

Через день Фридман был назначен кочегаром в котельную, и больше к нему никто не приставал. Моисеевич, как стал называть его Егор, долго благодарил его, ведь по существу тот спас ему жизнь. Иногда Моисеевичу с воли жена присылала посылки с разными вкусностями, и они с Егором вечером, когда все приходили в барак с работы, открывали очередную посылку, и каждому доставался какой-то сладкий сувенир. Все были довольны и с удовольствием шамкали конфеты и пряники, но особенно был доволен Моисеевич, что его все-таки признали в этом довольно специфическом замкнутом обществе.

Моисеевич оказался довольно комфортным человеком, не донимал своими мыслями, исправно работал, даже когда было тяжело катить груженую тачку с углем, упирался, сопел, но катил до самой топки. Он из кубиков угля смастерил шашки, и, когда появлялось свободное время, они с упоением сражались в эту древнюю игру, напоминавшую им о когда-то прошедшем детстве.

Так получилось, что освободились они с Моисеевичем в один день, добрались до Иркутска, и Фридман пригласил Егора погостить у него дома. Однако Егор поблагодарил его и, взяв билет, вылетел в Москву. Попрощались они с Моисеевичем как старые добрые друзья, тот дал свой адрес и сказал, что Егор как его спаситель может в любое время обращаться с любой просьбой.