— А кто такой этот Габриэль Фауст? — спросил епископ.

Трепанье рассказал все, что знал об искусствоведе сам.

— Похоже, он исчез, — закончил он.

— С наживой.

Трепанье вовсе не желал обсуждать, как его обвели вокруг пальца. Он приехал в Рим не для того, чтобы выслушивать снисходительные разглагольствования Катены. Джей рассказал заклятому врагу про Винсента Трэгера.

— Думаю, он работает на Игнатия Ханнана, — сказал Трепанье.

— И чего добивается?

Трепанье представил Катене словесный портрет эксцентричного миллиардера, который заново обрел религию и вознамерился потратить все состояние на службу вере. Катена одобрительно кивнул, услышав рассказ про копию лурдского грота на территории «Эмпедокла». Трепанье сообщил и о планах Ханнана основать фонд «Приют грешников».

— На должность директора он пригласил Габриэля Фауста. — В этих словах прозвучал непрошеный сарказм.

— И тот исчез?

— С миллионами Ханнана и моими деньгами, — заерзал Трепанье.

— Вы могли бы убедить мистера Ханнана поддержать вас в ваших усилиях!

— Он предложил объединить усилия!

Усмешка Катены вывела Трепанье из себя. Он подался вперед. Сейчас нужно было объединить усилия с братством Пия IX. У Катены есть связи в Риме, в Ватикане. Определенно, он понимает, какие перед ними открываются возможности.

— Возможности?

Трепанье разложил все по полочкам. Документ, который они так жаждали заполучить, по-прежнему в их досягаемости. Неужели Катена не видит значимость того, что он ему сказал? Папка в руках Анатолия, таинственного русского. Можно сказать, она находится в общем пользовании, неподвластная больше тем, кто из корыстных побуждений замолчал третью тайну. Разумеется, Катене не нужно объяснять, что так называемое опубликование третьей тайны Ратцингером в 2000 году на самом деле — лишь уловка, призванная загасить интерес к тому, что так и не было обнародовано.

— Это подложное письмо — лишь отвлекающий маневр. Я практически уверен: его сфабриковали специально, чтобы опорочить… — Джей едва не сказал «меня», но вовремя спохватился, закончив: — Тех из нас, у кого в сердце слова благословенной Девы Марии.

У Катены поднялись брови, а уголки рта поползли вниз.

— И попутно вызвать всемирный хаос?

— О, в Ватикане надеялись, что все произойдет быстро и тихо…