На память приходили рассказы о том, как комары насмерть заели лошадь, привязанную к дереву, в лесу, как один мужик отвез на болото виноватую в чем-то жену, бросил ее связанную, а утром привез домой полуживую, закусанную комарами и совсем лишившуюся рассудка.

Хотя все это рассказывалось про давние времена, этому верилось, и Пантушку охватывал леденящий ужас. Наконец он не выдержал и решил укрыться в штольне. «Хоть на полчаса, на десять минут избавиться от ужасных мучений. За это время ничего не случится».

В штольне комаров было мало, Пантушка почувствовал облегчение, прислонился к стене и моментально уснул.

Он проспал бы, наверное, до утра, да к полуночи подул ветер. В штольне посвежело. Проснувшись от холода, Пантушка подошел к выходу — посмотреть, не светает ли.

Стояла ночь.

Небо подернулось серыми облаками, и на нем не мигала ни одна звездочка. Ветер гнул кусты, качал ветви деревьев, по лесу шел скрип и шум, отдаваясь вдалеке гулом и стоном.

Пантушка услышал кукушку. Она куковала глуховато, не так четко, как днем.

Не успело умолкнуть эхо, как послышалось ответное кукованье. И снова прокуковало близко от Пантушки и опять отозвалось невдалеке.

Кукованье прекратилось, но через минуту-другую резко зашуршали кусты, и знакомый голос, раздавшийся вдруг в темноте, заставил Пантушку вздрогнуть.

— Черт! Сбился с пути. Куда ни поверну — все в болото.

— Ты бы потише, — предостерегающе ответил густой бас.

«Ой, это ведь Степка! — испугался Пантушка. — С кем же это он?»

— А комарья-то, комарья-то!.. — ворчал Степка. — Сейчас хоть ветер немного разогнал, а то беда!

— Да замолчи ты!

Голоса умолкли. Сколько ни прислушивался Пантушка, ничего больше не услышал.

* * *

В каменоломне, освещаемой коптящей лучиной, сидели трое. На разостланном грязном полотенце лежали куски вареной курятины, хлеб, ватрушки, пирог с солеными грибами.

— Попадья одарила? — спросил Судаков, оглядывая еду заблестевшими от жадности глазами.

— Сам взял у стряпки, — Степка разинул в широкой улыбке рот и вынул из-за пазухи бутылку. — А это святая водица.

— Самогон?