Хлопнула дверь…

12

Я проснулся от странного ощущения одиночества. Вдруг мне показалось, что все люди в мире, сговорившись, куда-то исчезли, и я лежу в брезентовом мешке один посреди огромной желтой степи.

«Опять унесли!» — мелькнуло у меня в голове. Я забарахтался, сел и с трудом выпутался из своей постели. Первое, что бросилось мне в глаза, был спальный мешок Криса, аккуратно свернутый и задвинутый в угол. Я взглянул на часы. Половина девятого! Проспал, опять проспал! Ушли без меня, негодяи…

Тряпка, закрывавшая окно, была сорвана и висела на одном гвозде. Комната полна была прохладного солнца. Пыльно блестело зеркало; на подоконнике пылали цветы. Оставили одного! От этой мысли мне захотелось плакать. Ну ладно, Крису можно простить, но Афродита… Тут тихий свист привлек мое внимание. Я оглянулся. Слева от меня в своем мешке мирно спал Леопольд. Никогда я еще не был так счастлив видеть эту скорчившуюся под брезентом, наглухо зачехленную личину. Я с нежностью пнул Афродиту ногой — он даже не шевельнулся.

Значит, Крис не ушел! Не может же он один смотреть в трубу и бегать с рейкой. Ну и будет нам от него! Подпрыгивая от радости, я помчался на кухню. Завтрак нетронутым стоял на столе. Криса на кухне не было: вообще на бригантине никто, кроме меня, не подавал признаков жизни. Но зато в углу, прикрытое куском фанеры, стояло ведро с холодной колодезной водой. Колодцы в Каменке очень глубокие: весь изольешься потом, пока вытянешь наверх ведро воды. А вода замечательно вкусная: профильтрованная песками и без привкуса английской соли, что так часто бывает на целине.

Во мне проснулся мститель. Кряхтя от удовольствия, я притащил ведро в комнату и поставил его у изголовья Афродиты. Потом сбегал за кружкой, сел на корточки, зачерпнул полную кружку ледяной воды и, аккуратно отогнув уголок брезента, бережно перелил воду в мешок. Надо сказать, Левка меня разочаровал. Он шумно и сладко вздохнул, поежился и снова засвистел носом. Я подождал минуту, зачерпнул еще кружку и отпил глоток: зубы у меня заныли от холода. После второй кружки Левка неодобрительно передернул плечами, но стерпел. И только третья заставила его вскинуть задом и забарахтаться в мешке.

— Уй, гады! — сдавленно прокричал Левка и вывернулся из постели. Какое-то мгновение он очумело разглядывал ведро, потом приподнялся на локтях.

Я благоразумно отскочил в сторону.

— Эй, мичман! — крикнул я. — В трюме течь, капитан бежал, бригантина тонет…

Раздумывал Левка недолго. Он схватил ботинок, вскочил, и мы с топотом помчались из комнаты в кухню, оттуда через сени на улицу. Я был достаточно умен, чтобы не дать Левке загнать меня на веранду.