– Это не всё. – Дима выдвинул из-за стола стул. Придерживая ногу рукой, сел на него. – Других фотографий настоящей Кристины, к сожалению, нигде нет.

– Настоящей… – фыркнул Максим.

– В сетях её тоже мало. Закрытый «Инстаграм». И почти пустой «Фейсбук». Причём на «Фейсбуке» у неё больше пятисот друзей. И никаких личных фотографий. Только перепосты, несколько фоток из университета, из Тулы и старые обложки профиля. Странно, правда?

– Что в этом странного? – поморщился Максим.

Аня растерянно смотрела на них и пока никак не комментировала происходящее.

– А то, что я давно отправил ей запрос и в «Фейсбук», и в «Инстаграм». Она до сих пор не ответила. И сообщения игнорирует!

– И ты обиделся?

– Что… Да при чём тут «обиделся»? Макс, пойми… Я пока ничего не утверждаю. Я только предлагаю проверить, прежде чем что-то говорить. Да, ты всё равно хотел передать глобус Скоробогатову. Но ты хотя бы должен знать, что тебя предают! Ведь, если я прав, они тебя используют. И будут использовать дальше.

– Бред.

– Ань! – Дима с надеждой посмотрел на сестру.

Вместо того чтобы поддержать брата, Аня призвала их обоих не торопиться с выводами, а главное, не ругаться. У Димы опустились руки. Он продолжал напоминать себе о собственной правоте, цеплялся за своё природное бычье упрямство, но чувствовал, что готов уступить.

– Ты, конечно, не заметил синяк на лице у Кристины?

В таком язвительном состоянии Максим всегда держал оборону, которую Диме никогда не удавалось пробить.

– Ну хорошо, предположим, Кристина сама себя ударила. Для пущей правдоподобности. Стукнулась об стенку и поехала ко мне.

– Предположение, что Корноухов поступил именно так, тебя не смутило, – тихо парировал Дима.

– Да. И в итоге я оказался неправ. Но подожди, я тебя выслушал. Теперь и ты выслушай меня. Кристина не знала, что картина в Русском музее. Когда я пытался ей сказать об этом, попросила меня молчать, потому что…

– Потому что сама там побывала! А так обеспечила себе хорошее алиби. И приехала к тебе сразу после того, как люди Скоробогатова допросили Шульгу.

– Я просил не перебивать! – Максим с ходу ударил по груше. Она угрожающе наклонилась к стулу, едва не задела локоть Димы. Сам он никогда не бил грушу так сильно. – Я думал, после истории с Корноуховым мы все поняли, что нужно верить друг другу, – продолжал Максим. – Ладно. Если хочешь играть в такую игру, давай. Всё по твоим правилам.

– Это не игра…