Но как? Как такое возможно? Максим вновь и вновь перечитывал сообщения. Даже думал позвонить маме, но не решился.

Жив. Вернулся на работу.

Что это означало? И почему Абрамцев вот так объявился, словно и не пропадал никуда, а просто уезжал в командировку или отпуск? Исчез после того, как мама забрала картину. И вернулся после того, как Максим узнал правду о Кристине…

До рассвета он терзал себя этими вопросами, судорожно перебирал события последних месяцев, а потом вдруг почувствовал облегчение – по единому щелчку всё встало на свои места.

Отец сбежал почти девять лет назад. Люди Скоробогатова тогда первым делом обыскали мамину квартиру в Ярославле. Не нашли никаких зацепок, поверили, что Шустов-старший окончательно порвал со своей семьёй. Быть может, какое-то время следили за мамой, но потом оставили её в покое. И все эти годы искали «Особняк» в надежде, что полотно выведет их на Шустова и на то, что он украл у Скоробогатова: документы, карты, ещё одну картину, сразу несколько картин – да что бы там ни было, это уже не имело значения, будь он проклят со всеми своими великими тайнами. Важно, что прошлой осенью «Особняк» появился в предаукционном каталоге. И Скоробогатов решил действовать.

Вот почему Абрамцев легко отпустил Берга! Подписал с мамой договор и формально мог ей отказать. Проявил удивительную щедрость – отказался от выгодной сделки и даже не поинтересовался, из-за чего мама вдруг передумала продавать полотно и что собирается с ним делать. Уж конечно, поступил так не в память о старой дружбе, нет. Из страха перед Скоробогатовым. Или за плату. Но скорее из страха. Тут ведь даже пытать не обязательно. Достаточно напомнить, что случилось с Покачаловым, с Сальниковым, а главное – с его женой и дочкой. И Абрамцев идеально сыграл отведённую ему роль. Собственно, от него требовалось немного: вернуть картину владельцу, а потом наглухо исчезнуть на пару месяцев.

С того мгновения, как Максим впервые вошёл в двери «Старого века», пути назад уже не существовало. Игра началась. И Скоробогатов сделал всё, чтобы запугать маму. Человек с его возможностями при желании легко заполучил бы «Особняк» задолго до аукциона и без лишних скандалов. Однако его целью была не картина. Скандал, устроенный в аукционном доме, и мнимый покупатель, интересовавшийся полотном ещё до выставки, стали первым шагом в задуманной им партии, не более того.

Постоянный страх. Паранойя. Вот чего добивался Скоробогатов. Погром в доме, нападение на отчима, сломанные пальцы сокурсника, даже сомнительная замена преподавателя в университете – всё это было выверенной частью его спектакля. Если б они действительно хотели найти Максима по блокноту, который он оставил в реставрационной мастерской, сделали бы это тихо и неприметно. К чему устраивать цирк с появлением доцента, который, едва представившись, сразу потребовал предъявить ему списки экзаменационных репортажей? Скоробогатов знал, что Максим заподозрит неладное, увидит последовательность: забыл блокнот – появился доцент, избили Шульгу – напали на Корноухова. Увидит и испугается. И передаст свой страх маме, которая и без того будет в ужасе от происходящего.