Я уже встречал это имя. Алексей Иванович владел особняком на Пречистенке – тем самым, что впоследствии нарисовал наш с тобой Берг. Думаю, ты и сама успела это выяснить, а сейчас, услышав о нём, удивилась не меньше меня.

Катя, пойми, в первом приближении, когда Егоров только посвятил меня в детали, дело показалось занимательным, но едва ли стоящим чрезмерного внимания; теперь же я окончательно убедился в его исключительности.

Итак, Затрапезный. Богатейший наследник ярославских мануфактурщиков, обезумевший под конец жизни и сгинувший где-то в лесах Южной Америки. Я не мог игнорировать очередное совпадение, и мои исследования планомерно перенесли меня из Севильи в Ярославль, где когда-то жила и процветала семья Затрапезных.

Работа там оказалась плодотворной. Я установил, что в 1766, за год до того, как Затрапезный продал мануфактуру, ему удалось вывезти из её поселений почти полсотни квалифицированных рабочих. И по документам Затрапезный вывез их без семей, для освоения, скажем так, новых технологий, которыми согласился поделиться его испано-перуанский коллега, Карлос дель Кампо, ранее известный нам как посредник, к чьим услугам прибегал коллекционер. Тут-то и сошлись концы с концами. Я наконец доказал связь между этими двумя персонажами, а заодно и важность безымянного клуба из Севильи, в котором перед исчезновением побывал наш злосчастный Оскар Вердехо.

Увезти в Перу полсотни ярославских рабочих – событие почти невероятное для тех лет, а Затрапезный устроил всё без лишнего шума. О том, что дель Кампо – испанский колонист, Алексей Иванович нигде не упомянул, хотя к тому времени испано-российские отношения были вполне гладкими, если можно назвать гладким их почти полное отсутствие, и скрывать этот проект не было видимых причин. А рабочие так и не вернулись в Россию. После того как сгинул сам Затрапезный, о них окончательно забыли.

Я отправил запрос Гаспару, продолжавшему работать в Перу и к тому времени не обнаружившему ни единого сведения ни об одном из мастеров из приходной книги, а потому успевшему разувериться, что они вообще когда-либо высаживались на берегах Южной Америки. Гаспар почти вышел из игры, которую сам же начал. Отчасти сказалась подхваченная им лихорадка, она хорошенько подпортила ему здоровье. Однако он успел установить, что никаких рабочих из России в документах не отмечено. Там, в испанской колонии, их и быть-то не могло. Они просто исчезли. Растворились вслед за Александром Бергом, Николаем Одинцовым, братьями Лот, Паскалем Дюраном и многими другими.