— От разрыва сердца умер, — добавил Бола.

— Да уж… — сказал я и поежился то ли от холода, то ли от страха.

— А еще говорят, — продолжал Чинга уже шепотом, — что теперь каждый год в день его смерти, восьмого июня, люди видят призрак пастуха на кладбище!…

— Да ну, не верю! — махнул рукой Вовка. — Все эти ваши колхозные байки из склепа — фейк сплошной!

— А спорим, что правда! — воскликнул Чинга, вскочив на ноги. — Люди врать не будут! Я и сам видел призрак Кошкарбая прошлым летом ночью! Мы на машине ехали из гостей мимо кладбища. Смотрю, что-то белое летает над могилками! Я испугался, но никому не сказал.

— Эх вы, темный нецивилизованный народ. Верите во всякие легенды и мифы Древней Кампучии. Я могу на любом кладбище переночевать спокойно.

— А кстати, братишка! Сегодня в двенадцать часов ночи как раз наступает восьмое июня. День смерти Кошкарбая, — спокойным голосом сказал Бола. — Если ты такой смелый, как говоришь, сходи, убедишься сам.

— Да он струсит! — сплюнул Чока презрительно. — Городские все такие!

— А спорим не струсю!

— Не струшу, — поправил я Вовку.

— Тогда давайте, пацаны, рванем все вместе сегодня на кладбище! — предложил Чинга. — Только мы будем издалека смотреть, а Вовка пусть среди могилок посидит.

— Да без проблем! Хоть всю ночь до утра.

— Олжик, разбей!

Вовка и Чинга подали друг другу руки, а я разбил, официально фиксируя их спор.

— Мы за вами зайдем в одиннадцать тридцать. Вы где живете? — спросил Лёха.

— На Джамбула, один. Дом Валентины Васильевны. Это бабушка моя.

— А, знаю, — сказал Бола. — Давайте, увидимся.

За пять минут мы обменялись номерами телефонов, сделались друзьями во вконтакте и разошлись по домам.

— Слышь, Вовчик, а что мы бабушке скажем? Как отпросимся?

Вовка почесал свою мохнатую голову.