— Создается впечатление, что «Зияющие высоты» вы писали как бы для себя…

— Я и сейчас продолжаю разговаривать с самим собой. До сих пор я сам себе главный и, может быть, единственный оппонент. Конечно, я общаюсь, разговариваю, полемизирую со многими, какие-то точки соприкосновения, взаимопонимания мы находим, но равноправных партнеров, к сожалению, нет.

— А, собственно, литературное-то творчество интересует вас или по-прежнему не волнует?

— Интересует, но своеобразно. Я пишу книги таким образом, чтобы их можно было читать во всех направлениях. Что это значит? Откройте книгу посередине, начинайте читать. Вам интересно? Считайте, что я достиг своей цели. В моих книгах нет сюжета. Почему так? Поясню. Я писал свои книги в расчете на такого читателя, каким был я сам. А прежде чем самому писать книги, я читал их пятьдесят лет, и у меня, как у читателя, сложились определенные претензии к разным авторам. Ведь читал я их определенным образом. В частности, «Войну и мир». «Братьев Карамазовых», «Тихий Дон», другие великие книги я читал так: брал какой-нибудь кусочек, прочитывал, потом в другом месте читал, а потом уже читал книгу целиком. Таков мой метод знакомства с литературными произведениями. А когда я стал писать сам, я перенес такое отношение к другим на самого себя. Прайда, к такому необычному методу писания я был вынужден прибегнуть еще и по причинам иным. Мне стало известно, что в органы безопасности на меня пошли доносы, дескать, занимаюсь чем-то нехорошим. Установили за мной наблюдение. При такой ситуации каждая страничка могла оказаться последней. Я вынужден был так написать эту страничку или главку, чтобы она была законченным произведением. Поэтому, обратите внимание, все мои книги сконструированы из небольших кусочков, в каждом из которых содержится та или иная оформленная идея. Для меня важен не сквозной сюжет, как в традиционном романе, а некое развитие идей, и главными героями моих литературных произведений являются не люди, а идеи. Люди для меня важны прежде всего как носители идей. Я не являюсь писателем-живописцем в традиционном смысле, я не описываю внешность людей, природу, для меня это несущественно. Для меня главным являются идеи.

— А как вы относитесь к тому, что некоторые читатели называют вас графоманом?

— Ну пусть эти люди напишут хотя бы строчку такую, какую написал я.