* * *

…Когда они прибыли в такую климатическую область, а именно на 40-й градус высоты, то нашли страну Пресилль с мысом, который представляет собой вершину горы или местность, выступающую в море. Они обогнули этот мыс, или прошли мимо него под парусами, и обнаружили, что он расположен, как Европа, между ponente и levante, то есть между восходом, иначе востоком, и закатом, иначе западом. Ведь пройдя 60 миль за мыс, они видели на другой стороне землю, так же как тот, кто направляется в Леванти, пересекая Гибралтарский пролив, то есть проходя через него, видит у входа страну варваров. Когда они, как сообщалось, обогнули мыс и пошли под парусами, то есть поплыли на северо-запад, поднялась такая буря с ветром, что они не могли дальше идти под парусами, то есть продвигаться. Таким образом, они должны были плыть на Трамонтану — это значит на север, или полночь, отклоняясь опять в сторону, или к берегу, то есть вдоль страны Бразилии. Кормчий… говорит мне и полагает, что от этого Бразильского мыса, который является началом бразильской земли, расстояние до Малакки не превышает 600 миль. Он также думает, что можно за короткое время подобным viagio — это значит путь или путешествие — добраться из Лиссабона в Малакку и вернуться обратно, что благодаря пряностям принесет королю Португалии большой доход…[1269]

* * *

Итак, наш согражданин Мартин [Бехайм], путешествия которого так счастливо закончились, не удовлетворился тем, что познакомился с Фаялом и провел много лет, плавая в разные стороны по Атлантическому океану. При этом он нашел до Христофора Колумба острова Америки и до Фернана Магеллана — пролив, который носит имя последнего… Но имена Колумба и Магеллана неслыханная слава разнесла по всему свету, а о нашем соотечественнике, напротив, совсем умолчали, хотя его по меньшей мере должно поставить в один ряд с морскими божествами[1270].

_____________________

В конце предыдущей главы уже говорилось, что император Максимилиан охарактеризовал Мартина Бехайма как величайшего из немецких путешественников, повидавших дальние страны. Эта характеристика, видимо, способствовала тому, что в течение 400 лет и вплоть до наших дней не заглох слух, будто Бехайм открыл Америку еще до Колумба, а Магелланов пролив — до Магеллана.

Между тем из плаваний, приписывающихся Бехайму, неопровержимо доказаны только отмеченное им самим на глобусе участие в экспедиции Кана и многолетнее пребывание на Азорских островах. И то и другое было для немца XV в. очень значительным достижением, что вполне оправдывает суждение императора. Чтобы выдать Бехайму диплом «великого путешественника», нет нужды приписывать ему более дальние и крупные экспедиции.