Тем не менее констатация этих ошибок не объясняет еще того поразительного факта, реальность которого нельзя отрицать, а именно, что сам Магеллан до выхода в кругосветное плавание был твердо убежден в существовании пролива в Южной Америке и еще в 1517 г. говорил о нем в Испании, ссылаясь на авторитет Бехайма.

Видимо, этот в высшей степени странный факт не подлежит сомнению. Об этом говорит не только уроженец Виченцы Пигафетта, спутник и доверенный Магеллана, как видно из источника, приведенного в начале главы, но и испанский хронист Эррера. У Эрреры, по предположению Гумбольдта, имелись совсем другие источники, а именно утерянный дневник Андреа Сан-Мартина, принимавшего участие в плавании Магеллана в качестве астронома[1295]. Итак, нельзя оспаривать, что Магеллан был убежден в существовании пролива до того, как открыл его.

Гумбольдт высказывает предположение, что Магеллан, возможно, ссылался на Бехайма только для того, чтобы придать больше веса своим предположениям о существовании пролива на юге. Этим он хотел повысить доверие к себе как к человеку и руководителю[1296]. Еще вероятнее, однако, — и Гумбольдт тоже считает это возможным, — что Магеллан действительно считал увиденную им в Португалии морскую карту, на которой уже был нанесен пролив, творением Бехайма.

Без доказательств нельзя с полной уверенностью оспаривать возможность того, что Бехайм вступил на Американский материк до Колумба. Выше уже говорилось о том, что Фернан Дулму намеревался предпринять в 1487 г. океанское плавание с Азорских островов на запад в сопровождении какого-то «немецкого рыцаря» (см. гл. 189). Этим рыцарем, с учетом всех обстоятельств, мог быть только Мартин Бехайм. У нас, правда, нет ни малейших оснований утверждать, что Дулму хотя бы начал свое плавание. Но если он и пустился в путь, то по изложенным выше причинам не мог продвинуться далеко от Азорских островов. Тем не менее здесь все-таки открываются известные просторы для фантазии, и при всем скептицизме еще можно, хотя и не с полной уверенностью, говорить о том, что Бехайм достиг Америки до Колумба. Поэтому рассмотрим с полной объективностью, могло ли произойти такое событие.

В 1492 г. когда Бехайм работал над своим глобусом, он при всех обстоятельствах еще ничего не знал об Америке. На глобусе нет и следа такого знания. О другой составленной Бехаймом карте Земли нам ничего не известно. Само по себе вполне допустимо предположение (с этим соглашается и Гюнтер[1297]), что Бехайм после возвращения на Фаял (1494 г.) чувствовал потребность в составлении новой карты мира, чтобы изобразить на ней земной шар таким, каким он медленно вырисовывался после великих открытий Колумба, Кабрала, Веспуччи и др. Однако если он и проделал такую работу, то карта была утеряна. Если же Бехайм открыл Америку еще до Колумба, то совсем непонятно, почему он в 1492 г. не сделал на своем глобусе ни малейшего намека на этот счет. Ничего подобного мы там не видим! Итак, предположение о плавании Бехайма в Америку еще до Колумба отпадает. Плавал ли Бехайм с целью открытий после 1492 г. с Фалла, где он тогда жил, мы точно не знаем.