Диаш во время плавания воздвиг три столба с гербом португальского короля. До наших дней сохранились только жалкие обломки одного надрана. В 1786 г. Хоум Пофен нашел его еще совсем целым на мысе Дельфин, у бухты Спенсер, на побережье Юго-Западной Африки, под 25°50' ю. ш. К сожалению, в высшей степени важную надпись на этом падране совсем нельзя было разобрать[1408]. Когда в 1823 г. капитал Видаль снова нашел столб, он уже развалился, В 1856 г. капитан Керрью привез три его обломка в Кейптаун. Один из них остался в местном музее, а другие в 1885 г. были перевезены в Лиссабон. Два надрана Диаша, поставленные на мысе Падроне и на мысе Доброй Надежды, исчезли без следа.

Потерян или до сих пор не обнаружен, к сожалению, и оригинал отчета Диаша о его плавании. Поэтому мы вынуждены ссылаться на Барруша, в рассказе которого, помимо неверных дат, есть и другие существенные неточности и пробелы. Хотя Барруш не приводит никаких других дат, кроме ошибочных годов отъезда и возвращения, отрадно все же, что можно в общих чертах восстановить ход плавания. Ведь замечание Барруша, что названия различным местностям давались по святым, позволяет сделать ряд важных выводов[1409].

Если мы сопоставим даты открытий, предложенные Кодином, Равенстейном и Ла-Ронсьером, то, с небольшими оговорками, получим вероятные дни открытий (см. таблицу).

Шторм, из-за которого корабли отклонились от курса (о чем пишет Барруш), разразился, несомненно, в январе 1488 г., то есть, как отметил еще Руге, до достижения бухты Святой Елены (32°51' ю. ш.)[1410]. Ведь само название этой бухты позволяет заключить, что она была найдена в день соответствующей святой, то есть в августе, уже на обратном пути. Шторм гнал мореходов далеко на юг, за южную оконечность Африки, так что они при попытке достичь земли на востоке долго, к своему удивлению и радости, не могли обнаружить суши. Когда же португальцы попытались достичь берега, повернув на север, они нашли в районе залива Моссел-Бей южную «оконечность» Африки, простирающуюся на 700 км в восточном направлении. Мыс Доброй Надежды, открытие которого сделало имя Диаша бессмертным, моряки, стало быть, сначала обогнули, даже не заметив этого. Только полгода спустя, на обратном пути, они нашли мыс.

Диаш открыл вход в Индийский океан и осознал это открытие. Можно догадаться, что это было для него сильным стимулом к продолжению плавания, чтобы попасть в Индию. Но для столь крупного предприятия на кораблях не хватало припасов. Если бы даже экипаж не оказывал сопротивления, сам Диаш не мог бы пойти на продолжение плавания. С тяжелым сердцем он повернул назад. Ведь пишет же Галвану, что «подобно Моисею, он видел Землю Обетованную… но не вошел в нее»[1411]. Несмотря на свое блестящее открытие, Диаш вряд ли мог рассчитывать, что ему доверят возглавлять новую экспедицию, с тем чтобы привести португальские корабли в Индию. Ведь португальские короли придерживались правила по возможности назначать для каждой экспедиции нового начальника. Отклонения от этого правила наблюдались только в единичных случаях (Триштан Ваш, Кадамосто, Диогу Кан).