По словам Шарля Фурье, такого же иннатиста, как Хомский, существует двенадцать «страстей» – пять «чувственных», четыре «душевных» (перестановки этих типов порождают 810 типов личностей) и три «распределительных». Следовательно, общество должно быть организовано таким образом, чтобы координировать и удовлетворять все различные страсти каждого.173 Механизмы, предлагаемые Фурье для «фаланстера», гениальны и изобретательны, хотя и чрезмерно организованы и несколько неправдоподобны; что и привлекательно в этом авторе. Даже Маркс и Энгельс относились к Фурье с уважением.174 По крайней мере, они его читали. Фурье позиционирует инстинкты так же произвольно, как Хомский позиционирует способности, но первый гораздо привлекательнее. Хомскому никогда не приходило в голову, что удовлетворение страстей – это цель анархистского общества.
Есть много признаков, которые, возможно, отличают людей от животных, но сущность может быть только одна: чтобы нас не приняли за кроликов или скалы. Помимо языка, государства, города и труда, к другим номинантам относятся разум, религия и обладание душой. Ницше добавлял смех. По словам консерватора Пола Элмера Мора, человеческая сущность – это собственность: «ценности, наделяющие нашу жизнь бо́льшим значением, чем у зверей, во многом сводятся к нашему имуществу – под имуществом я имею в виду всё, начиная с еды, которую мы делим с животными, и заканчивая результатами человеческого воображения».175 Антрополог Эдвин Р. Лич предполагает, что «способность лгать – это, пожалуй, самая поразительная человеческая характеристика».176
Если отсутствие перьев, двуногость и лживость, хотя и присущие только человеку, в данном случае – примеры несерьёзные, то лишь потому, что только связанные с человеческими действиями особенности (к которым, так или иначе, относится ложь) представляют практический интерес для ищущих человеческую природу. В частности, любой спор о человеческой природе может иметь отношение к политике.177 Это не наука. Всегда есть идеологическая повестка дня. Представление Хомского о человеческой природе является одним из звеньев между его лингвистикой и его политикой. В обоих случаях представление это консервативно.
В традиции христианской мысли человеческая природа считается врождённо греховной (первородный грех). В традиции западной мысли человеческая природа считается эгоистичной, жадной и агрессивной.178 Кропоткин и другие анархисты, напротив, утверждали, что люди (как и некоторые другие социальные животные) по своей природе склонны к сотрудничеству, а не к соперничеству.179 Свидетельства истории и этнографии в подавляющем большинстве демонстрируют, что люди способны поддерживать постоянные эгалитарные, кооперативные анархистские общества. Такие формы общества, независимо от того, являются ли они в каком-то смысле естественными для нас, не являются и