На пианоле, у головного стола, помещался граммофон, а под единственным нашим зеркалом, на перегородке каюты Скотта, в самодельном ящике с полками хранились пластинки.

Обычно граммофон заводили после обеда, можете себе представить, какое это было блаженство. Надо быть отрезанным от цивилизации со всеми её благами, чтобы полностью ощутить на себе силу музыки, помогающей вспомнить прошлое, увидеть настоящее в ином свете и проникнуться надеждой на будущее. Среди пластинок имелись записи лучших произведений классики, и добряков, бравших на себя труд их ставить, вознаграждала уютная домашняя атмосфера, которая в результате устанавливалась в доме. Но вот посуда убрана и некоторые с книгами и играми садятся за стол. Остальные снова расходятся и принимаются за работу. Как ни странно, те или иные игры то входили в моду, то предавались забвению без всякой видимой причины. Несколько недель все увлекались шахматами, затем они уступали место шашкам и триктраку, а потом снова обретали популярность. Примечательно, что хотя у нас были с собой игральные карты, никто, кажется, не рвался в них играть. Право же, не припомню, чтобы на зимовке кто-нибудь перекинулся в картишки, хотя на судне во время плавания из Англии такое случалось.

Современные авторы были представлены на мысе Эванс довольно скромно, преобладали книги таких писателей, как Теккерей, Шарлотта Бронте, Бульвер-Литтон и Диккенс. При всей моей величайшей признательности любезным дарителям этих книг я осмелюсь всё же заметить, что к той обстановке, в которой мы преимущественно читали, то есть к зимовке, лучше подошли бы более современные авторы, например Барри, Киплинг, Мэрримэн, Морис Хьюлетт. Ну и конечно, нам бы следовало привезти как можно больше произведений Шоу, Баркера, Ибсена и Уэллса: высказанные на их страницах мысли могли бы дать пищу для бесконечных обсуждений, а в нашей отшельнической жизни это явилось бы благословением божьим. Но вот в чём мы не испытывали недостатка, так это в описаниях путешествий в Арктику и Антарктику.

Сэр Льюис Бомон и сэр Алберт Маркем подарили нам целую библиотеку этих сочинений, весьма полную. Мы все ими зачитывались, хотя, может быть, действительно лучше читать их после возвращения домой, как утверждали некоторые, чем когда живёшь той самой жизнью, что в них описана. На эти книги у нас широко ссылались в лекциях и при обсуждении вопросов полярного быта: об одежде, о рационах питания, о строительстве иглу, из них мы черпали полезные сведения и рекомендации более специального характера, ну скажем, о внутренней обшивке палаток или устройстве ворваньевой печи.