– Расскажите об этом пожалуйста подробнее…

– В феврале 1990 года я прибыл из Кабула в краткосрочный отпуск в Душанбе, когда там начались массовые беспорядки. Поводом для них стали следующие обстоятельства. Незадолго до этого, в январе 1990 года, в Баку начались армянские погромы, в результате которых 49 армянских семей бежали к своим родственникам в Душанбе. Спустя несколько дней по городу поползли слухи, что в Душанбе переселили более трех тысяч армян, которым выделены квартиры в новостройках города. А тогда в столице ощущался острый дефицит жилья. 11 февраля перед зданием ЦК компартии Таджикистана на площади Ленина собралось около тысячи человек, которые требовали навести порядок в вопросах выделения квартир, осуждали действия властей и выкрикивали лозунги «Долой армян!». К митингующим вышел первый секретарь компартии Таджикистана Кахор Махкамов, который заявил, что в республику прибыло всего 49 армянских семей. 23 семьи разместились у родственников, остальные размещены на временной основе в нескольких пустующих квартирах. Совместно с представителями митингующих была создана комиссия по проверке ситуации. Вечером того же дня и утром следующего по радио и телевидению было сообщено о том, что большая часть приехавших армян, оценив ситуацию, заявили, что не хотят быть причиной конфликта, и обещали в ближайшие дни покинуть республику. Однако, несмотря на это, обстановка продолжала накаляться. На улицах появились группы молодых людей из числа местных, которые нападали на русских и на девушек таджичек, которые были одеты по-европейски. На следующий день, 12 февраля, на площади собралось около четырех тысяч человек. Они были настроены уже агрессивнее. Лозунг «Долой армян!» сменился требованиями «Долой Махкамова!». Протестующие перекрыли центральную улицу Ленина. Для охраны правительственного здания прибыли сотрудники милиции и других правоохранительных органов. Моя квартира находилась как раз на улице Ленина, примерно в 50–60 метрах от площади, прямо за домом, где в то время находился центральный книжный магазин «Точиккитоб», и я видел все это своими глазами. Находясь вне службы, я позвонил дежурному по КГБ Таджикистана и доложил о ситуации на площади. Дежурный ответил, что они в курсе обстановки, и добавил, что ситуация действительно напряженная, надо быть бдительным, осторожным и следить за обстановкой по месту расположения. Он также сообщил, что не исключены провокации. В этой связи в школах, институтах и других учебных заведениях детям разрешили идти по домам. После этого я пошел в школу и забрал младшую дочь. Было около 11 часов. На площади продолжала бушевать толпа. При входе во двор своего дома я увидел, как несколько молодых людей бежали за одетым в военную форму офицером внутренних войск, по виду русским, окружили его и стали тащить на площадь. Моросил дождь, и у меня в руках был зонт с длиной рукояткой, которым я отогнал и остановил молодых людей и стал интересоваться причиной. Они сказали, что кто-то стрелял по людям, и они хотят вести этого офицера к митингующим для разбирательства. Я обратился к военному и спросил, что он тут делает. Он на хорошем таджикском языке объяснил, что идет с дежурства из СИЗО № 1 домой. Оружия при нем не было. Я заявил, что знаю его, он душанбинец. Молодые люди были недовольны. Но так как я был старше их, да и мой решительный внешний вид сказал свое слово, они согласились и отпустили его, а сами вновь побежали на площадь. Мы быстро дворами отвели этого офицера на другую улицу и отправили домой, а сам я вместе с соседями вновь вышел на главную улицу, и мы стали наблюдать за площадью. Примерно через 2–3 минуты с площади вновь прибежали 4–5 человек, которые интересовались этим офицером. Мы объяснили им, что он сразу ушел домой. Они были этим недовольны, но тоже ушли. После этого я вышел на улицу Путовского, чтобы посмотреть, что происходит там. Эта улица тоже была заполнена людьми, которые направлялись к митингующим. Среди них выделялась группа молодых людей спортивного телосложения, которые держались обособленно. В это время улицу переходили двое парней славянской внешности. От группы спортивных парней сразу же отделились двое и, приблизившись к ребятам русской внешности, примерно с расстояния трех метров, в высоком прыжке каратиста, ударами ног уложили их. Я и еще двое взрослых мужчин и одна женщина отогнали «каратистов» и помогли раненым ребятам перейти дорогу, а затем отправили их домой.