Серль делает вывод, что «китайская комната» с находящимся в ней исполнителем пройдет тест Тьюринга, хотя и не будет понимать ничего ни в вопросах-ответах, она не будет даже понимать, что вообще проходит какой-то тест. Ученый в комнате не будет иметь какого-либо представления о том, что происходит. Это значит, что тест Тьюринга не является адекватной проверкой способности «комнаты» мыслить. А это, в свою очередь, значит, что «китайская комната» не может являться «сильным ИИ», хотя она вроде бы прошла тест Тьюринга и с виду понимает естественный язык.

Любые манипуляции с табличками и синтаксическими конструкциями не ведут к пониманию, считает Серль, ибо они базируются на программе.

Курцвейль упрекает Серля в упрощении проблемы. Так, человек в комнате сравнивается с центральным процессором компьютера, но он является частью общей системы. Да, человек ничего не понимает, говорит Курцвейл, но вся система понимает что делает. Ведь она правильно отвечает на вопросы!

Курцвейль, таким образом, считает, что компьютер «китайская комната в целом» на самом деле понимает язык. А вот если применить аргументы Серля к человеку, а не к искусственному интеллекту, то выйдет, что именно человек, человеческий мозг ничего не понимает. Ведь каждый распознающий модуль человеческого мозга на самом деле следует определенному алгоритму и подчиняется молекулярным механизмам, пишет Курцвейл и продолжает:

«Если считать, что следование алгоритму — процесс неосознанный и не требующий реального понимания, придется заключить, что человеческий мозг тоже не обладает этими способностями. Используйте аргумент Серля и замените слова “манипуляция символами” словами “манипуляция межнейронными контактами и синаптическими потенциалами”, и вы получите убедительный аргумент в пользу того, что человеческий мозг по-настоящему ничего не понимает».

Конечно, здесь Курцвейл хитро подменяет объекты эксперимента и вместо «китайской комнаты», которая адекватно представляет «черный ящик» искусственного интеллекта, подставляет человеческий мозг, который уж никак не может быть упрощен до «китайской комнаты». Это какой-то редукционизм в стиле Декарта, сведение человека к простейшему аппарату прямиком из XVII века, когда делали человекоподобные куклы.

Но последователям Курцвейла достаточно, можно было бы подумать, что они сами устроены как те, кто получает ответы из «китайской комнаты», не особенно задумываясь, что и кто стоит за этими ответами.

МАСТЕРА ВОЛШЕБНЫХ НАУК И ТВАРИ

МАСТЕРА ВОЛШЕБНЫХ НАУК И ТВАРИ

Курцвейл, как и многие другие, продолжает атаку на чувственное восприятие, которая началась еще во времена Эйнштейна. Наука в XXI веке все больше представляется как некое неподвластное простым смертным знание, которое полностью противоречит нашим базовым представлениям о мире.