В результате всех этих изысканий и свидетельств многих людей я пришел к твердому убеждению о совершении в ночь с 3 на 4 июля 1941 г[ода] во Львове фашистскими захватчиками страшного злодеяния и расправы над цветом польской интеллигенции.

Что касается других многочисленных злодеяний, совершенных в эти дни оккупантами, то они подробно констатированы в документах Чрезвычайной следственной комиссии и описаны в изданных мною книгах «Под чужими знаменами» и «Свет во мраке».

Но одно дело — установить самый факт преступления, а другое — его исполнителей. Кому нужно было, в чьих интересах было выдать в руки гитлеровцев и уничтожить выдающуюся группу польской интеллигенции преимущественно польской национальности?

После долгого изучения материалов и особенно составленных накануне гитлеровского вторжения в СССР инструкций ОУН «Борьба и деятельность ОУН в дни войны» я пришел к твердому выводу, что наводчиками и исполнителями этого чудовищного преступления были украинские националисты, бежавшие в сентябре 1939 г[ода] от Красной Армии на территорию, занятую германскими войсками, в Криницу, а затем в Краков, находившиеся под началом своих вожаков Андрея Мельника^[1798] и Степана Бандеры. В этих инструкциях прямо давалось указание всей сети ОУН составлять черные списки на выдающихся представителей польской интеллигенции, а также украинцев, которые попытались бы «проводить свою собственную политику».

То, что эти черные списки были заранее составлены украинскими националистами и согласованы с находившимися в окружении Ганса Франка^[1799] такими «специалистами» по славянскому востоку, как Теодор Оберлендер, Ганс Кох^[1800], Альфред Бизанц^[1801], Ганс Иоахим Байер, подтверждают следующие обстоятельства:

Когда каратели начали захватывать профессоров Львова в ночь с 3 на 4 июля 1941 г[ода], они пытались арестовать и тех из них, кто был мертвым, в частности, директора библиотеки Академии наук доктора Людвига Вернадского, доктора-окулиста Адама Вернадского, профессора дерматологии Романа Лещинского. Эти люди умерли естественной смертью в период с осени 1939 г[ода] по день вторжения 22 июня 1941 г[ода]. Националистическая агентура, составлявшая черные списки вдали от Львова, под опекой гитлеровского командования, об этом не знала.

Любопытно, что после того, когда это преступление было совершено, в националистических газетах и, в частности, в газете «Украинские висти» от 16 июля 1941 г[ода] было напечатано интервью с сотрудником комендатуры г[орода] Львова доцентом доктором Гансом Иоахимом Вайером о положении во Львове. Ганс Вайер — это ближайший коллега Теодора Оберлендера. Для того чтобы задним числом как-то мотивировать уничтожение польской интеллигенции во Львове, хотя и не признаваясь в этом публично, Вайер заявил, что «часть польской интеллигенции под руководством бывшего премьер-министра Вартеля доброжелательно настроена к советской власти». Это означало, что, играя на старых украинско-польских противоречиях, гитлеровцы пытались использовать украинских националистов для ликвидации неугодной им части польской интеллигенции.