Было нам тогда с Ленькой по двадцать два года. Войну финскую прошли, в снегах замерзали. Но вот что я заметил. Ей-ей, тут в тайге было не легче — болота, гнус, пешие маршруты. Молодой, а падал иной раз под вечер замертво. Думал, вернусь домой — баста. К слову сказать, я это себе после каждого полевого сезона говорю вот уже сорок первый год...
Да. На другой год устроил меня Успенский в партию на Алдан, слюду искать. Выехали мы девятнадцатого июня, а 22-го — речь Молотова. Мы было назад, а начальник партии — дисциплина прежде всего. Да и война, мол, скоро кончится. Лето отработали, а душа неспокойная. Осенью в Иркутске я пошел в военкомат. Так и так, мол, был добровольцем на финской. Мне говорят: «Работай».
Осел я в Томоте. В сорок втором, в декабре дали задание проверить заявку в поселке Чагда. Это на реке Учур, притоке Алдана. Достал я десять оленей, нарты. В проводники дали мальчонку. Все же на фронте. Пошли. На нартах продовольствие, мы пешком. А идти четыреста километров. И метели, и мороз под шестьдесят. По пути растеряли оленей. Мальчонку я оставил у охотников, сам пошел... Сколько хожу? Раньше за сезон четыреста-пятьсот километров проходил. Сейчас — за сто. Возраст... Да... Дней пять шел. Провалился под лед. Еле выбрался. Хотел костер развести — не могу, руки не слушаются. Спать хочется, а жить — еще больше. Подобрали меня охотники эвенки. Разрезали валенки, дали свою обувку. Добрался до Чагды, а заявитель ушел на фронт. Выходит, что ж я, напрасно пропадал?
Обходил всю Чагду, нашел старика, который от заявителя слышал о находке месторождения. Пошли с ним на камусовых лыжах — без них зимой сопки не пройти. Приводит на речку, к обрыву. Смотрю. Да, видны следы слюды. Взял образцы. А обратно-то — во как не хочется. Да надо. И верно я сделал, что поспешил. Когда меня не было, оказывается, прислали мне повестку. Вызывают в Алдан, в военкомат. Слава-то богу! Но пока я до Томота добирался, на меня пришла бронь. Вот-те на, навоевался. Из Томота направили меня в Тимтон съемщиком. Там я позже месторождение слюды нашел. Ну, а разведали уже другие...
Да, а в Чульмане с пятьдесят шестого. Вместе с Сорокиным начинал, Владимиром Тимофеевичем. И все съемщиком. Что делаем? Завозят вертолетом съемочную партию человек в тридцать-сорок в тайгу, ну там продовольствие, снаряжение. Потом ждем, подгонят
оленей дней через пяток. Бывает, месяц ждем. Без оленя тут ни шагу, а олени — дефицит. С Камчатки завозим. Вот и нынче переживаем: обеспечат ли? Ну, а на месте разбивают на отряды. Места дикие. Зверь какой? Медведь, россомаха. Волки? Есть. Но они на болото не ходят, боятся... А олени прибыли, и начинается главная работа. Тяжелая, что говорить, тут деньги зря не платят. Жара, гнус, маршруты по сопкам тяжелые. А шурфы копать, брать шлихи? А дождь да роса? Дрожишь не от холода, а от страха, чтоб карту не испортить...