– Двенадцать человек, Иван Васильевич, – ответил Хворостинин, вытащил из висевшей на боку сумки бумагу и передал ее царю. – Вот список. Там в списке предложения и по поместьям, которые можно выкроить из вотчин, что уже изъяты в казну у смоленских бояр-перебежчиков.
Разговор перешел на личности будущих дворян. Первым среди них был Григорий Прусс, вторым Степан Литвин. За обсуждением личностей новых дворян прошло еще полчаса.
– А что мне делать дальше, Иван Васильевич? – спросил у царя Хворостинин, когда разговор стал подходить к концу. – Отправляться опять на воеводство в Смоленск? Возвращаться в полк под Калугу? Готовиться к войне со шведами?
– Погоди, Дмитрий Иванович, – ответил царь. – Дай мне разобраться с более срочными делами.
В Смоленск тебе воеводой ехать нельзя, поскольку опричнины больше нет, и старые московские бояре тебя опять одолеют местническими спорами. Ты воевода хороший – будешь и дальше русское царство от ворогов защищать. А всех достойных людей, что ты мне назвал, я определю в скором времени к службе.
Слышал, ты жениться собрался? Поживи пару месяцев в Москве – женись. А сейчас помоги мне облачиться – заморские гости давно уже ждут».
Царь сам застегнул опашень, князь помог надеть ему «ожерелье» и накладень, поправил ему венец на голове, чтобы крест был развернут туда же, куда смотрят очи.
– Да, одежды-то свои черные ты тоже сними, – напутствовал царь Хворостинина на прощание. – Я не игумен более, а ты более не монах.
Проходя Приемный покой, князь видел, что в нем царя ожидает польская делегация. После смерти Сигизмунда Августа Иван IV вел переговоры с польскими панами об избрании на престол Речи Посполитой своего пятнадцатилетнего сына Федора.
Семья Хворостининых
Семья Хворостининых
На следующий день Данила Черкашенин явился на прием к царю в Золотой дворец. Подходящей к случаю одежды у него не было, и Хворостинин дал будущему зятю свой старый кафтан красного цвета, с золотыми шнурами. Кафтан казаку был немного велик и висел на Даниле мешком, но искать новый было некогда, да и негде. Одежду на прокат в те далекие времена не выдавали.
Иван Васильевич попросил казака сослужить ему службу: поехать в Азов к туркам и провести с ними переговоры об обмене высокопоставленных пленных турок и татар – Мехмед-аги, Дивей-мурзы, принца Шардана, глав ряда знатных татарских родов на русский полон.
О заинтересованности в такого рода обмене Девлет-Гирей уже писал царю, особо интересовался судьбой своего шурина Дивей-мурзы. Однако для Московского царства разбитый в бою крымский хан сейчас был менее интересен, чем турецкий султан и переговоры решили вести с ним. К тому же, с турками было легче договориться об обмене, поскольку татары обычно запрашивали за пленников цены в десять-двадцать раз выше тех, по которым сами могли продать их на рынке в Кафе.