– Я хочу сообщить, что вас ввели в заблуждение, – сказал он своей аудитории после выступления продюсера Vaxxed, получившего «Эмми», Дела Бигтри, финансируемого миллиардером из Манхэттена. – Я собираюсь поговорить о кори.

Всего 45 секунд выступления попало в Twitter. Но я нашел его последние видео на YouTube. Когда я думал, что он загорает в Майами, он не просто строил отношения с Макферсон. Уэйкфилд записал курс видеолекций. Я насчитал 21 видео, купил себе банку клубничного мороженого и весь день провел в заметках. Судя по всему, он теперь считал корь хорошим вирусом. А вот вакцины делали его хуже. «Коллективный иммунитет» был опасным заблуждением.

Зрители YouTube были впечатлены выступлениями Уэйкфилда на камеру со сложенными руками на груди. «Какой великолепный сериал», «Ты – благословение для человечества», «Рад снова слышать тебя».

Для меня его послания не имели большого смысла. С одной стороны, Уэйкфилд сказал, что снижение смертности и заболеваемости во всем мире произошло не в результате иммунизации, а потому, что болезнь начала протекать в более легкой форме. Но затем он утверждал, что корь причиняет больше вреда в результате иммунизации.

«Господи, за что?» – подумал я. Честно говоря, мне надоело это терпеть. Значит, болезнь стала слабее, а уколы сделали ее опаснее? Был ли этот вывод навеян вспышками инфекции, разразившимися тогда по всему миру? Среди сомалийцев 95 % случаев кори были зарегистрированы именно у невакцинированных детей. Цифры, представленные из округа Рокленд, оказались аналогичными.

Даже я знал, что для РНК-вируса корь сравнительно стабильна. «Мне неизвестны какие-либо мутации, которые могли бы повлиять на патогенность возбудителя», – говорит, например, вирусолог и профессор молекулярной биологии, который, в отличие от Уэйкфилда, опубликовал бесчисленное количество исследовательских работ по парамиксовирусам. «Если какое-либо прогрессирование в сторону более легкой формы и существует, наиболее вероятной причиной можно считать вакцинацию», – продолжает он.

Но он был всего лишь экспертом. Что мог он знать? Для меня вопрос заключался не в том, кому верить, а в том, о чем нужно было задуматься два десятилетия назад, когда Уэйкфилд выступал в атриуме. Например, кем был этот парень, чтобы бросить вызов безопасности детей? Кто он такой? Чего он хотел? Он точно не был врачом, ученым. Исследователь за исследователем выстраивались в очередь, чтобы показать на Уэйкфилда пальцем после того, как я его пригвоздил. «Это был позор, – говорит один из его бывших членов команды, который работал вместе с Ником Чедвиком в лаборатории на десятом этаже. – Я думаю, он прочитал о кори в учебнике за день до исследования. В науке так не поступают».