* * *

Почил единственный иерарх нашей Церкви, кто бесстрашно возвышал голос за каноническую чистоту Православия, за национальную христианскую государственность, единую и неделимую Россию, против международного мондиалистского заговора. Замолк голос, вселявший надежду и уверенность.

Смолк тот, кто давал благословение всем русским патриотам на священную брань с пятой колонной Люцифера.

Навсегда останутся в памяти часы и минуты, проведенные в беседе с человеком, ставшим совестью русского народа. Его выступление в июне 1992 г. на 3-м съезде Союза Православных Братств, проходившем в Санкт-Петербурге, в актовом зале Духовной Академии. Съезд, ставший верстовой вехой в утверждении чистоты Вероучения и православно-монархического сознания. Его встреча в «Троицкой книге» в Москве в июне 1993 г. с патриотической общественностью. Встреча с редакцией журнала «Москва» 13 ноября 1994 г. в резиденции митрополита на Каменном острове. Стихи Нины Карташовой, удачно вошедшие в ткань беседы. Владыка даже по своему внешнему виду был совершенный монах, совершенный ученик Господа нашего Иисуса Христа: бесконечно добрый, мягкий, смиренный и кроткий. Тихий застенчивый голос. Он находил слова, которые мы так редко слышим в суете мирской. Обаяние этой необыкновенной личности согревало душу, умиротворяло сердца.

«Мир опустел…» – сказал 24-летний Пушкин в связи со смертью двух лиц (Наполеона и Байрона), которые, на мой взгляд, таких строк заслуживали меньше, чем митрополит Иоанн. Когда мы с В.Д.Сологуб узнали о его кончине в кабинете сенатора Е.А.Павлова, последний сразу стал звонить руководителям государственного телевидения, напоминая им, что смерть митрополита Иоанна есть общенациональная потеря, «ничуть не менее значимая, чем, скажем, смерть тележурналиста Листьева». Увы, рекомендация авторитетного члена Совета Федерации не возымела действия. О кончине владыки в пределах нескольких минут экранного времени известил только региональный, петербургский канал. Все остальные трепались о чем угодно вплоть до обновок парижского модельера, но не обмолвились о всенародной потере. В демократической печати – три-четыре равнодушных строки. Это ли не живое доказательство, что мы оккупированы?

Панихида состоялась после литургии в Свято-Троицком храме Александро-Невской лавры. Из Москвы прибыл единственный митрополит, единственный член Священного Синода Ювеналий. Ему сослужили еще три епископа, включая предстоятелей Ульяновской и Уфимской епархий. Все! Больше ни один иерарх не счел возможным проводить в последний путь виднейшего церковного деятеля России. Святейший остался в Москве. «Церковь вне политики»?