Но если в музыке, при всем ее гигантском стилистическом разбросе, цельность и единый смысл все же возникали, то с названием и текстом было явно сложнее. Рапсодия – эпическая, полуимпровизационная музыкальная форма, популярная во второй половине XIX века, у венгерского композитора Ференца Листа есть сочинение «Венгерская рапсодия»[100]. По этой географической ассоциации с Центральной Европой некоторые были склонны считать, что Bohemian относится к исторической области Богемия на территории нынешней Чехии. Это скорее всего заблуждение, которому поддались российские прокатчики, переведшие на русский язык данное по песне байопику о Меркьюри название как «Богемская рапсодия». Была еще и трактовка, исходящая от значения слово bohemia как обозначение цыган с их бродячим, авантюрным, вполне совпадающим с духом песни образом жизни. Но наиболее вероятным кажется все же наиболее очевидное: «богемная рапсодия» – фантазия людей богемы, к коим совершенно очевидно причислял себя и Фредди Меркьюри.

Сам Меркьюри категорически отказывался растолковывать то нагромождение имен, символов и образов, которыми насыщен текст песни. «Она означает то, что вы хотите в ней услышать», – говорил он. И даже когда его удавалось чуть-чуть разговорить и его ответ о смысле песни был не таким односложным, прояснял он все равно немного: «Это одна из тех песен, в которых главное – ощущение фантазии. Пусть люди слушают ее, думают о ней и сами решают, что, собственно, она им говорит. “Bohemian Rhapsody” не родилась на пустом месте и не высосана из пальца. Я много думал и перерыл много материала, когда писал ее, хотя в ней явно много иронии, и звучит она как пародия на оперу. А почему бы, собственно, и нет?». Хотя и есть приписываемое Меркьюри диаметрально противоположное высказывание о содержании песни, которое, как он признался Кенни Эверетту, является ничем иным как «беспорядочно срифмованной бессмыслицей», что роднит ее с другой знаменитой песней – битловской “Come Together”.

Что не мешало, конечно, многочисленным интерпретаторам искать самые разные в ней смыслы: от поэтического осмысления романа французского экзистенциалиста Альбера Камю «Посторонний» до исповедального выражения детских психологических травм Меркьюри и до его раннего завуалированного каминг-аута[101]. Последнюю версию, в частности, весьма аргументированно, разбирая строчку за строчкой, изложил в связи с 40-летием выхода песни друг Меркьюри известный либреттист Тим Райс. В частности, строчка «Мама, я только что убил человека», по его мнению, – расставание Меркьюри со своим прежним, гетеросексуальным «я».